Сердце щемит от боли, на глаза наворачиваются слезы, душа словно разбивается на мелкие осколки и колет в груди так, что хочется выть. Не хочу! Не могу думать об этом!
Я смотрю на свою дочь, она такая маленькая, беззащитная, ради нее я должна быть сильной. Как же я смогу позаботиться о ней, если со своей собственной жизнью справиться не в состоянии?
Я понимаю, что как бы не хотела я верить мужу, какие бы теплые отношения у нас не были, я должна выяснить правду. Что я буду делать если факт предательства подтвердится я еще не знаю, подумаю об этом позже, но я точно знаю что не смогу жить и растить ребенка во лжи. Моя кроха не заслужила этого и я постараюсь окружить ее только любовью. Даже если мое сердце будет разбито на куски, я смогу, я выдержу все и даже больше!
От этого решения мне становится чуточку легче, хотя знаю, что самое трудное еще впереди.
Ева недовольно морщит носик, просыпается и громко ревет, голодная. Я быстро вытираю слезы и нажимаю на кнопку вызова медсестры.
Дверь в палату открылась, но это, оказывается, не медсестра…
Глава 5
Дверь открывается и в палату входит, нет, влетает как красный пожар, благоухая розами и сандалом, звеня браслетами и шелестя пакетами, моя лучшая подруга Марго.
— Привееет! — кричит она с порога, протягивая руки — Поздравляяяю!
— Привет! — радуюсь я, очень по ней соскучилась и сейчас ее поддержка мне просто необходима.
— А кто у нас тут такой сладенький плачет? — она бросается к грелке и достает малышку.
— Марго, осторожно — беспокоюсь я на всякий случай, хотя Марго опытная мать, у нее двое отличных пацанов и я ей полностью доверяю.
— Не ссы подруга! Я двоих вырастила и ни одного не уронила! — заявляет Марго — Ну почти…
Ева затихает и с интересом рассматривает ярко накрашенную тетку, которая так бесцеремонно схватила ее на руки и кружит с ней по палате. Однако, голод берет свое, и Ева снова вопит во всю мощь своих маленьких легких.
— Дай ее мне, я покормлю — прошу я, грудь расперло и от криков малышки молоко все больше прибывает.
Марго аккуратно кладет дочку мне на колени и я неумело пытаюсь накормить кроху, она сердито отворачивается и кричит, даже покраснела вся.
— Ты не умеешь что ли? — удивляется подруга. — дай помогу!
— Не умею… — я вспотела и расстроена, в ушах звенит от гневных воплей.
Марго ловко впихивает мою грудь в маленький ищущий ротик и малышка тут же начинает сосать, от удовольствия прикрыв глазки. Вот что значит опыт.
В палате воцаряется благословенная тишина, но не надолго, Марго тут же развивает бешеную деятельность.
Она с ужасным скрипом подвигает тяжелый столик к кровати и начинает распаковывать свои многочисленные пакеты. На столе появляются все новые и новые контейнеры с деликатесами.
— Так, это тебе фрукты, бананы и яблоки, других пока не ешь, может аллергия начаться у ребенка. Это курица запечённая, это котлетки домашние, это вот печенье, пирожки…
— Марго! Куда столько?! — я пытаюсь прервать этот поток гастрономических изысков.
— Так, пирожки, Анна Николаевна пекла! — Марго сразу идет с козырей.
Она знает, что от пирожков ее свекрови я не откажусь даже под страхом смерти.
Таких вкусных пирожков я не пробовала даже в самых крутых ресторанах, куда частенько водил меня супруг. Я вспоминаю, что ничего не ела со вчерашнего дня. Рот моментально наполняется слюной и я, удобнее устроив малышку на коленях, тяну руку:
— Дай!
Марго, хитро улыбаясь, сует мне пирожок и принимается готовить чай. Хорошо в палате есть для этого все необходимое.
Через полчаса я с изумлением оглядываю остатки пиршества.
— Я что? Все это съела? — ужасаюсь своему бешеному аппетиту.
— Ага, я то знаю какой аппетит после родов. А теперь чай!
Она забирает у меня с колен доченьку, та даже не проснулась, сытая и довольная сладко посапывает.
— Надо же. На Славку совсем не похожа. — подруга вглядывается в крошечное личико.
— Не выдумывай! Очень даже похожа, и носик и ушки Славины.
— Ну тебе виднее, — говорит подружка и укладывает мою куколку назад в кувез.
Она вручает мне кружку с сладким чаем с молоком и открывает контейнер с домашним печеньем. По палате поплыл умопомрачительный запах свежей выпечки. Ммм, я чувствую себя почти счастливой.
— Анна Николаевна? — спросила я