— Для десерта, — подхватила Меленея и дружелюбно похлопала рыцаря по спине. — Так, кажется, говорят? Нужно оставить место для десерта! Ох, и сожрала бы я что-нибудь!.. Ну, чего вы так на меня смотрите? Что опять-то не так?
Дезире вздохнул. А потом повторил твёрдо, глядя прямо на меня:
— Это должно быть правильно. Но я ничего не помню.
xxiv.
— Надо вытаскивать его отсюда.
Я всё ещё переваривала «десерт»: Меленея в своих неуклюжих попытках перевести тему дошла до того, что протянула руку, прорвала ногтями воздух и достала из сияющего разреза стопку листов с машинописным текстом. Обслюнявив палец и перебрав бумаги, она выбрала один из листов и принялась без выражения зачитывать описание какого-то сногсшибательного торта, приготовленного для свадьбы колдуна Кале и его невесты, будущей покойницы. Торт был описан весьма вкусно, и я и впрямь отвлеклась, — поэтому новая фраза лунной выбила меня из колеи.
— Вытаскивать, — деловито повторила Меленея. — А то так и тронуться недолго. Эй, рыцырь! Ты же не хочешь тронуться?
— Ты знаешь, как снять это заклинание?
— Понятия не имею. У тебя не найдётся ножовки?
Я моргнула, а девочка принялась ощупывать мою шубу, всерьёз, похоже, надеясь, что я не покидаю дома без пилы.
— С собой?.. С собой нет. А заче…
Она была быстрая, эта лунная, — такая быстрая, будто двигалась не как человек, а как свет. Вот только что стояла рядом со мной, безо всякого стеснения шарясь по карманам холодными руками и засовывая острый нос под мой шарф, — мгновение, — и она уже в снежной борозде, ладонями выглаживает металлическую полосу.
Сверкнуло, и в её ладонях зажглось пламя, только не ласково-рыжее, как раньше, а слепяще-белое. Лунная провела им, как лезвием, по металлу, — искры во все стороны, проплавленные дыры в снегу, будто какой-то сумасшедший расстрелял сугроб дробью, — и несколько секунд спустя Меленея вынула из земли тяжёлый золотой прямоугольник, весь выпачканный вязким чёрным.
— Круг разомкнут, — гордо объявила она, отшвырнула золотой брусок куда-то в кусты и брезгливо отряхнула руки. — Ну?
— Ну?.. — растерянно переспросил лунный.
— Ты что-нибудь можешь?
Дезире удивлённо моргнул.
— Зажмурься, — раздражённо велела девочка, и рыцарь послушался. — Что ты видишь?
— Н-ничего? Черноту.
— Черноту? А глаза? Ты не видишь глаз?
— Ни единого.
— Хм, — Меленея почесала подбородок грязными руками. — Ладно, сейчас ещё что-нибудь попробуем.
И она, действительно, попробовала.
Лунного нельзя запереть, — так же, как нельзя пленить свет в кастрюле, или поймать звук руками. Мы, объяснял Дезире, бестелесные потоки света, мы везде и нигде одновременно, мы видим всё и ничего и сливаемся с потоком, который и составляет вселенную; мы — искра сознания, чистое впечатление; как можно посадить под замок сияние звёзд, как можно вырвать из мира взмах птичьего крыла?
Вместе с тем любой лунный знает: в мире нет ничего подлинно невозможного.
— Это… запретная магия?
Дезире отвёл взгляд.
Словом, лунного нельзя запереть, — но иногда, как видно, всё-таки можно. И, наверное, по-настоящему опытный мастер, какой-нибудь жрец Луны, сумел бы найти в заклинании вокруг Усекновителя внутреннюю логику и понять, как можно его разрушить, но Меленея была всего лишь лунной девочкой.
Она перепахала всю площадку и, презрительно отказавшись от моей помощи, разобрала металлическое кольцо на множество оплавленных звеньев. Потом надела на голову рыцаря какую-то корону из стекляшек и долго висела на дереве и мычала. Затем разложила обломки в новом порядке и вставила между ними разноцветные призмы. Она окурила статую какими-то благовониями, зачитала что-то вроде псалмов и ткнула в синие глаза подожжённой веткой можжевельника.
— Ну как? — с надеждой спрашивала она после очередной попытки.
— А теперь? — не сдавалась Меленея.
— Мне кажется, ты плохо стараешься, — ворчала она, когда Дезире признавался: он всё ещё не видит никаких глаз.
Наконец, она рухнула на моё бревно, и я ласково погладила её по холодному плечу.
— Я не знаю, — угрюмо сказала лунная, сразу став обратно маленькой. — Не получается…
Девочка шумно хлюпнула носом. Потом ещё раз, и ещё. И громко, с чувством, расплакалась.
— Ну что ты, — уговаривала я, мягко обнимая тонкую фигурку и гладя её по голове, пока Дезире ошарашенно моргал, — мы обязательно что-нибудь придумаем…
— Я тупааая, — ныла лунная, — я ничего не умееею…