Это была очень запутанная ситуация, в которой я не могла до конца разобраться. Это запечатлелось в моей памяти, как напоминание о страсти и желании, которые мы оба испытывали, даже если мы не могли действовать в соответствии с этим.
Я всё ещё чувствовала жар его тела, прижатого к моему, и вкус его губ на моих. Это было неправильно, я знала это, но я ничего не могла поделать с тем, что я чувствовала.
Каждый раз, когда я закрывала глаза в моём животе поднимался жар. Мне постоянно снились с ним сны и разными концами этого момента, и я просыпалась, чувствуя одновременно стыд и возбуждение.
Один неправильный шаг, и наши отношения разрушены навсегда. Понимая это, я пыталась отодвинуть эти чувства в сторону, сосредоточиться на нахождение себя. Но каждый раз, когда я смотрела на него, каждый раз, когда наши глаза встречались, я чувствовала, как во мне снова пробуждается то самое желание.
Это была сбивающая с толку и сложная смесь эмоций, и я не знала, что с этим делать. Меня тянуло к нему, к его силе, его страсти и его любви.
И как бы я ни пыталась это отрицать, я знала, что хочу его. Поэтому вместо этого я держала свои чувства скрытыми, похороненными глубоко внутри, и пыталась сосредоточиться на движении вперёд.
Находиться рядом с ним было сложно. Когда настал еженедельный просмотр, и, несмотря на то, что я предлагала отменить его, папа настаивал на своём.
И вот когда мы сидели рядом и смотрели фильм, я снова почувствовала, как сильно нервничаю. Было невозможно находиться так близко к нему и не иметь возможности прикоснуться, почувствовать его кожу на своей.
Каждый раз, когда он двигался, каждый раз, когда его рука касалась моей, я чувствовала, как мало во мне оставалось воли. Это была постоянная боль, томление, от которой я, казалось, не могла избавиться.
Фильм продолжался, но я не могла на нём никак сосредоточиться.
Как я могла контролировать себя, когда от одного его вида у меня перехватывало дыхание?
Я украдкой взглянула на него, и моё сердце пропустило удар. Он был таким красивым, таким сильным, таким неотразимым. И всё же я знала, что это было неправильно на очень многих уровнях.
Чёрт, только не это.
Конечно же, в этом фильме должна была быть длинная сцена с тем, как главные герои занимаются любовью. Моё сердце бешено колотилось в груди. Обычно это был момент, когда всё становилось неловким, и мне приходилось отворачиваться или делать вид, что у меня что-то жизненно важное в телефоне.
Но не в этот раз.
На этот раз мы оба смотрели это в тишине, оба притворялись, что ничего не происходит.
Я украдкой взглянула на него и увидела, что его тело было напряжено, мышцы как и его челюсть были сжаты. Но он не пошевелился и не пропустил сцену, чтобы сделать хоть что-то, чтобы разрядить напряжение.
Это было самое горячее, что когда-либо было, и я чувствовала, как будто мы были в нашем собственном маленьком мирке, отделённые от реальности этой тонкой завесой желания.
И когда сцена подошла к концу, мы оба глубоко вздохнули, напряжение между нами наконец-то спало.
Это было нечто похожее на огонь, горевший внутри меня. И когда мы оба ложились спать той ночью, я знала, что он мне снова приснится, о том, что он заставлял меня чувствовать, о желании и потребности, которые я, казалось, не могла контролировать.
***
Отец на некоторое время уехал заграницу на конференцию, у меня был завал по урокам и наконец-то мне стало казаться, что всё возвращается на круги своя. Погода уже была тёплая, и я попросила нашего садовника позвать людей, чтобы почистить наш бассейн. Я рассказала об этом отцу по телефону, на что он он отреагировал радостно и положительно:
— Я так замотался, что и забыл про это. Спасибо, малыш, — сказал отец.
Мои щёки сразу стали гореть от его слов.
— Ничего особенного, пап.
— Нет-нет, я приеду и сразу устроим ужин на балконе.
— Когда ты приезжаешь?
— В эту пятницу.