Сначала я подумал, что слишком остро реагирую на всё, что произошло, между нами. Возможно, ей нужно было время. Но чем больше я пытался установить с ней контакт, тем больше я чувствовал растущую дистанцию между нами.
Я не знал, что делать. Должен ли я дать ей пространство и время, чтобы разобраться с тем, что её беспокоило? Или мне следует предпринять действия, попытаться достучаться до неё и посмотреть, могу ли я чем-то помочь?
Часть меня боялась того, что я мог бы обнаружить, если бы попытался слишком глубоко копнуть в то, что с ней происходило. Я не хотел смотреть правде в глаза, признавать, что я, возможно, сыграл свою роль в дистанции между нами.
Но в то же время я не мог просто сидеть сложа руки и позволять вещам продолжать ухудшаться. Мне нужно действовать, найти способ восстановить связь со своей дочерью, пока не стало слишком поздно.
Поэтому я попытался поговорить с ней, выяснить, что её беспокоит, и как я мог бы помочь. Но это было просто бесполезно. Она находила разные отговорки от уроков, до того, что она просто устала.
Как будто она скрывала от меня что-то, что разрывало её на части изнутри. И как я ни старался, я не мог понять, что это было и как я мог ей помочь. Как будто её слова в тот день в бассейне ничего не значили.
В конце концов, всё, что я мог делать, это наблюдать издали, как моя дочь ускользает от меня все дальше и дальше, чувствуя себя беспомощным и потерянным.
Но разве не этого я сам хотел? Чтобы не провоцировать ненужные отношение, было хорошо, что, между нами, стена. Но, с другой стороны, я жутко скучал.
Мне не хотелось видеть её такую грустную и молчаливую. Я хотел, чтобы она радовалась и смеялась, а главное, чтобы это происходило рядом со мной.
========== Глава 11 ==========
Я сидела на кухне за обеденным столом и делала домашнее задание, пока кушала. Время было уже позднее, откусив последний кусочек от своего бутерброда, я собиралась уходить, как услышала приближающиеся шаги моего отца. Мы так и не поговорили после подслушанного мною телефонного разговора.
Мне не хотелось ни говорить, ни видеть его.
Больнее всего было осознавать, что единственный человек, которому ты мог довериться обманывает тебя и собирается избавиться от тебя как от ненужной вещи.
— Привет, милая. Как ты? — он выглядел уставшим.
Я хотела спросить всё ли в порядке на работе, но прикусила внутреннюю часть щеки, когда передумала. В воздухе витало напряжение, неприятное чувство неловкости, которое только ухудшало всю ситуацию.
— Ага, то есть хорошо, а у тебя?
Он раздражённо выдохнул.
— Что с тобой?
— Что с-со мной? — я попыталась скрыть нервозность, но у меня это плохо получилось.
— Не делай вид, что не понимаешь о чём я. Ты последние две недели не разговариваешь со мной. Лишь однозначные сухие ответы.
— Я просто устала. Последние месяцы последнего года как никак.
— Насчёт этого, — моё сердце дрогнуло от серьёзности его тона. — Почему ты не сказала, что результаты поступления уже пришли?
— Эммм, так это ещё только первый раунд, ещё есть интервью, и надо получить аттестат.
— Надо уже сейчас подавать на визу, это иногда слишком надолго затягивается. Я попрошу Нину, чтобы вы завтра прошлись по всем нужным документам.
Я почувствовала, как у меня в горле образовался комок, когда я поняла, что это означало.