Айзек некоторое время пристально смотрел на меня, видимо ожидая, что же я скажу.
А что же мне было сказать? Ничего.
Пожалуй, надо найти правильные слова, чтобы выразить охватившее меня смятение…
Но таковых не было.
Торнадо, пройдя по моей душе, не оставило ничего кроме хаоса и разрушения. Как я могла передать тяжесть пустоты, страха и боли, которые так долго давили на меня, какими-то словами? Слова состоят из одних и тех же букв, которые просто расставляют по-разному. Как они могут что-то вообще означать? Детдомовские не верят в слова. Если тебе что-то не нравится, меняй это. Мы не делимся своими чувствами и не раскрываем свои слабости, потому что это может привести к уязвимости, которая сделать нас легкой мишенью хищников.
Айзек опустил стакан на стол, возвращая моё внимание к нему.
По спине пробежал холодок. Некогда завораживающие голубые глаза потемнели, а точеная линия подбородка напряглась, придавая ему суровый и устрашающий вид.
— Ты что, не услышала вопроса? — потребовал он, его голос прорезал тишину.
Я с трудом сглотнула, чувствуя, как тяжесть его слов давит на меня. Мой разум лихорадочно работал, но губы онемели. Его резкая грубость обезоружила меня:
— Я… Я услышала, — пробормотала я, изо всех сил пытаясь обрести дар речи.
— Тогда отвечай. — голос Айзека был холодным, жёстким и непреклонным.
Таким его я ещё не слышала.
— Если у тебя есть какие-то беспокойства, а они у тебя явно есть, ты должна их озвучить. Я ясно выразился?
— Д-да, — заикаясь, выдавила я.
— Тогда говори, — потребовал он, сверля меня взглядом.
Меня охватила паника, и я не могла подобрать слов.
— Я не знаю как. — наконец смогла прошептать я, чувствуя себя маленькой и беспомощной перед ним.
Айзек смотрит на меня, и выражение его лица немного смягчается.
— Что ты чувствуешь? Скажи первое слово, которое пришло на ум.
— Пустота.
— Пустота, это то, что ты чувствуешь? — повторяет он низким и размеренным голосом.
Словно тяжелый груз давит мне на грудь, вытесняя воздух. Мне сразу хочется забрать сказанное обратно.
— Не знаю…
Айзек вздыхает.
— Ты не знаешь? А кто знает? — недоверчиво повторяет он, — Как ты можешь не знать? Ради бога, ты взрослая девушка. Ты должна знать, что ты чувствуешь и почему ты это чувствуешь.
Во мне поднялась волна гнева, и я неосознанно сжала руки в кулаки.
— Я пытаюсь, ладно? — огрызаюсь я, слегка повышая голос.
— Что ж, это начало, — говорит он более резким тоном, чем раньше. — Но этого недостаточно. Ты не можешь просто сидеть и жалеть себя, ожидая, что кто-то другой всё исправит. Тебе нужно принять меры.
— Легко сказать. — я разозлилась, — Я нахожусь бог знает где с незнакомцем и совершенно не помню, что со мной случилось!
— Тогда, милая, продолжай зацикливаться на прошлом или на том, чего ты не знаешь. Надо акцентировать внимание на настоящем и будущем. Тебе нужно взять свою жизнь под контроль.
Я угрюмо усмехнулась: