— Ладно, — вдруг неожиданно сам для себя выдыхаю, — давай начнем все сначала.
Она глазами недоуменно хлопает и губу нижнюю зубами зажимает, словно раздумывает: давать мне второй шанс или не стоит. Только я так засматриваюсь на то, как пухлая, влажная, розовая плоть исчезает за рядом белых жемчужных зубов, что чуть не въезжаю в бампер соседней машины. Звук клаксона выводит меня из дурмана, а я даже стону в голос от своего идиотизма.
Резко сворачиваю на стоянку рядом с кафе и заглушаю двигатель. Ясинья смотрит на меня своими потрясающими серо-голубыми глазами и неуверенно хлопает ресницами. А я решаю, что двум смертям не бывать с улыбкой выдаю:
— Привет, Яся. Отлично выглядишь, — но уже на следующей фразе включаю свою обычную манеру общения и спокойно добавляю, — давай зайдем в кафе и перекусим. Я сегодня еще не завтракал, поэтому слегка кусаюсь.
Девчонка неохотно, но выходит из машины и с обреченностью человека, идущего на казнь, медленно переставляет за мной ноги. Выбрав свободный столик у окна, беру меню и, не особо запариваясь, тыкаю пальцем в омлет с беконом, блинчики и кофе.
— Что ты будешь? — смотрю на девчонку, которая даже не притрагивается к меню, а только дрожащими пальцами нервно сжимает телефон.
— Эмм, — некоторое время мнется она, словно ответ придумывает на ходу. — Я уже позавтракала.
По лицу вижу, что врет. Стесняется? На диете, может? Только вот куда ей диета? И так прозрачная почти.
— Кофе? Чай? Сок? — даже интересно становится, что она ответит.
Яся снова мило улыбается и отрицательно мотает головой.
— Могу выпить стакан воды без газа, если тебе неудобно при мне есть.
Правда, что ли? Вода без газа? Никогда мне не нравились зацикленные на диете девицы. Уже костями гремят при ходьбе, а все туда же.
— Воды?
— Ага, — и ресницами безмятежно хлопает.
Пока официантка с явным раздражением мнется у столика в ожидании заказа, облокачиваюсь на спинку стула и накидываю варианты:
— Омлет, яичница, яйцо пашот?
— Там белок, — не задумываясь, произносит Яся.
— Фрукты, десерт?
Здесь девчонка просто фыркает и весело заказывает глаза.
— Может, просто морковку тогда погрызешь? — мне уже и самому интересно, чем эта перепалка закончится.
— Нет. Благодарю, — улыбка сходит с ее лица, а я добиваю.
— Почему?
— Она оранжевая, — зло выдыхает Яся и порывается встать со стула.
За руку ее хватаю и практически насильно усаживаю обратно. Официантка сбегает, а мы подвисаем в каком-то вакууме, сразившись взглядами. Ее — мятежным и моим — непоколебимо-настойчивым. В какой-то момент Ясинья выдыхает и словно сдувается, отводит взгляд в сторону. Руку ее выпускаю и снова разваливаюсь на стуле.
— Ты не ешь оранжевое, фисташки и белок, — задумчиво высекаю, следя за ее реакцией. — Если ты не модель или веган, то ты…
Девчонка на каждое мое слово лишь фыркает и глаза закатывает. Мне становится любопытно, почему она так тщательно скрывает свои проблемы со здоровьем. Не хочет, чтобы жалели?
— Ну, давай, Яся, помоги мне. Нам придется много времени проводить вместе. Я все равно рано или поздно узнаю правду, — задумчиво смотрю в ее глаза. — Обещаю, что это останется между нами.
Она несколько минут молчит, словно сама с собой борьбу ведет, но снова не выдерживает и громко вздыхает.
— Я аллергик. Ясно! Вся еда, которую ты перечислил, способна меня убить. Особенно фисташки, — весело произносит она, будто ничего такого не сказала, и пожимает плечами.
У меня от этой информации даже озноб по коже проходит. Никогда до этого дня не приходилось сталкиваться с такой формой аллергии. Для меня это понятие означает красный сопливый нос и еще, быть может, сыпь на теле. Но не более. А здесь Яся заявляет, что гребаные фисташки могут ее прикончить.
Потом вспоминаю, как она, практически не дыша, умирала на газоне, и понимаю, что тут что-то не сходится.