Ему нравилась её форма. А ей нравились его прикосновения и хаотичные, рваные поцелуи.
Тандем, построенный на лёгком помешательстве.
— Тебе нравится моя форма?
— Мне нравишься вся ты, — выдохнул Гюнтер Калле, целуя пульсирующую точку на шее, пока его пальцы выводили руны у неё под строгой юбкой. Решение прийти сюда сразу после работы нельзя было назвать опрометчивым или неверным. Это уж точно.
Если бы Иданну Трюггвир кто-то посмел спросить, как ей видится похоть, она бы без промедления нашла ответ: вот так. Гюнтер Калле, блуждающий горячими губами по её коже в поисках чего угодно, что могло бы вырвать стон из горла. Гюнтер Калле, пальцами отодвинувший в сторону тонкое кружево её трусиков и проникший внутрь, чтобы установить свои правила. Гюнтер Калле, чей голос вибрировал под кожей, кипятил кровь и превращал Иданну в проклятую лужу.
Похоть — это его сущность, которой Иданна Трюггвир готова была поклоняться.
— Это всего на один раз, — произнёс Гюнтер те же слова, что и она тогда. И ухмыльнулся. Он взял и бессовестно ухмыльнулся ей в шею, за что получил легко по спине и застыл на короткое мгновение. — Твоя фраза. Не моя.
— И ты поверил? — ведьма двинула бёдрами вперёд, вынуждая мужчину коснуться её сильнее и мучительнее. Его фаланги вошли внутрь. Хотелось сдаться. Хотелось простонать его имя по буквам. Хотелось содрать с него этот чёртов джемпер и скользнуть ногтями по груди.
— Ты… — прервал он свой поток мыслей, обхватив Иданну свободной рукой за талию, а другой продолжая быть внутри неё. Она не совсем поняла вопрос или мольбу, пока Гюнтер не дёрнул её тело на себя и не заставил спрыгнуть со стола, оставив пальцы в ней. — Точно? Я не остановлюсь.
— Не задавай глупых вопросов, — скользнула она шёпотом по его губам и прильнула к ним, не дав продолжить говорить.
Отстранившись, Гюнтер изучающе взглянул на Иданну.
— Ты пробовала использовать верёвки?
«Нет, — порывалась ответить она. — Но хочу, — хотела дополнить ведьма. — С тобой я всё хочу».
Будто прочитав её мысли и взвесив последовавшее молчание, Гюнтер Калле украсил лицо улыбкой и сделал шаг назад. Боялся ли он переступить черту, которой давно не существовало? Не хотел быть тем, кто сделает это с ней впервые?
— Я люблю секс, Грейнджер, — признался мужчина. — Я люблю разнообразный и хороший секс.
Его пальцы вышли из неё; рука, поглаживающая грудь и чувствительный сосок, опустилась вдоль тела; запал потух, будто Гюнтер разглядел в Иданне страх или неуверенность.
Но чёрта с два.
Не ему было решать. Он совершил ход, установил планку и сделал ставку.
Теперь выбор стоял за Иданной Трюггвир: принять или спасовать? А может, и вовсе удвоить?
Её руки, пару минут назад дрожавшие и неуклюжие, вцепились в его ремень. И взгляд, пока она судорожно дышала и пыталась совладать с собой, тоже впился в него намертво. Неуверенно стоя на ногах, Иданна тормошила кожаный ремень и старалась совладать с железной пряжкой. Гюнтер попытался помочь ей, но, столкнувшись с предупреждающим взглядом, поднял руки в защитном жесте и улыбнулся уголками тонких губ.
Ладонь по-прежнему обжигал холод металла. В молчании повис громкий лязг, когда ведьма с усердием потянула ремень на себя и вытащила его из брюк. Словно забрав путь к отступлению.