. . .
Не могу собраться. Не могу себя заставить. Сижу на диване и просто смотрю на этот дурацкий тест в розовой блестящей упаковке. На полу их валяется еще девять, все запечатанные. Напротив сидит Аня и терпеливо ждет.
Я не могу его открыть, физически не могу. Это будет означать, что я сейчас узнаю ответ, процентов на девяносто пять точный. Это меня убивает. Пожалуйста, не надо. Почему это происходит со мной?
Я, в самом деле, могу быть беременна. У меня, правда, задержка.
С другой, более радужной стороны, это стресс и перегруз. Феерично. Называть это радужной стороной – уж точно не от хорошей жизни.
- Хочешь, я его открою? – предлагает Аня. Она не давит, спасибо за это. И это первая ее фраза за двадцать минут.
- Нет. Я должна сама.
Я, наконец, надрываю упаковку и с каждым шелестом пленки, с каждых хрустом картона на голове, кажется, появляется новый седой волос. Перед смертью не надышишься, всегда говорила моя бабушка. Но так хочется. Так хочется надышаться.
Я шагаю, как на заклание, в направлении ванной комнаты и мысли бьются надоедливыми мухами в стекло, в белый кафель стен, в мрамор раковины и белую дверь, закрывающуюся за мной.
. . .
Я не понимаю, как мне реагировать. Сердце бьется где-то в горле, дыхание сбивается. Приходит истерическая радость, мне хочется смеяться и прыгать. И обессиленно опуститься на пол. Все вместе.
Тест показывает одну полоску. И второй. И третий. И десятый.
Я свободна.
Я, в самом деле, свободна. У меня опять впереди вся жизнь, не связанная с этой ужасной семейкой. Я могу выбирать, где жить, что делать, никто болье не может указывать мне. Никто не отнимет у меня ребенка. Я сама могу выбрать, когда его родить. Могу выбрать ему отца. Могу заработать денег, покрасить детскую или уехать в другой город. В другую страну.
Я могу всё.
И никакой Лёша не будет стоять у меня на пути.
- Я свободна, Ань. Я теперь точно свободна.
- Конечно. Я рада, что всё это случилось не сейчас. Хоть ты и была бы самой лучшей мамой на свете.
Аня смотрит на меня с какой-то нежностью и теплотой. Она, правда, в это верит. И я тоже верю. Просто сейчас не самое лучшее время.
- Я еще ей стану. Попозже. Обязательно.
. . .
Мы немного отмечаем это событие. Именно сегодня я чувствую, что все ниточки, ведущие меня к Лёше, оборвались. Стерлись, как и не было. Я больше не скучаю, не тоскую, не ищу его на другой стороне кровати. Мне становится все равно.