Но ничего. Все мы знаем, что лучшая защита — это нападение. Трусы, как трусы. Главное, чистые, а не грязные с недельным запашком. Так что, люби меня такой, как есть, а не в стрингах Аля-Съела-Жопа.
Складываю руки на груди и с вызовом спрашиваю лыбящегося Пашу:
— И что⁈
— Я такие трусы видел на Машке, однокласснице своей, когда после дискотеки завалил её, — и уже посмеивается, вертя мои бёдра.
Я не теряюсь.
— Ну, значит, твоя Машка одноклассница, была единственной нормальной девкой у тебя, а все остальные из категории женщин с низкой социальной ответственностью!
Вот так вот, туше привередливый бандит. Трусы ему мои не нравятся. И губки надуваю, совсем как в детстве. По привычке, так сказать. Осталось только ножкой топнуть и убежать в слезах. Но я этого не сделаю. Во-первых, не хочу. Во-вторых, Паша хоть и посмеивается, рассматривая девичьи трусики, но держит крепко.
— Насчёт Машкиной социальной ответственности я бы усомнился, — иронично добавляет он, и начинает с довольной рожей стаскивать мои трусы.
Я возмущаюсь, хватая его за руки. Не то, чтобы передумала, или накал страстей приутих, просто слишком яркий свет и глаза Паши как раз на уровне моего лобка. Хорошо, хоть там всё в порядке. Только вчера сходила в салон на депиляцию. Вот как чувствовала, что надо!
Улыбка с лица маминого знакомого сегодня не сходит. Он даже в моём протесте нашёл над чем посмеяться.
— Рита, давай снимем этот детский сад, а то я себя чувствую каким-то дядей извращенцем, — и снова тянет их вниз.
Я держу. Ещё и ноги сжала.
— А что на сердечки у тебя не встаёт⁈ — ехидничаю, сама не понимая почему всё время с ним стопорю.
— Ну, всё, Змейка, доигралась! — шутливо злится он и, вскочив с дивана, подхватывает меня на руки. — Сейчас я их порву, а потом и тебя!
Ему понадобилось всего несколько шагов, чтобы ворваться в спальню и осторожно положить меня на кровать. Расстегнуть свою рубашку и бросить её на пол, демонстрируя мне и так уже знакомый накачанный торс. Ну, вот ему уже почти ничего не мешает, разве что шорты, служат преградой для направленного на меня члена. Да, с «не встаёт» я погорячилась, конечно. Там всё, ох, как встало, что ОГО-ГО! У меня прям дыхание перехватило, когда я увидела чуть ли не рвущуюся ширинку. А тут ещё Паша наклоняется ко мне и продолжает то, на чём остановился. Бесцеремонно стаскивает с меня трусы и швыряет их куда-подальше.
— Ээээ! Они мои любимые, между прочим! — просто чтобы ляпнуть хоть что-нибудь, возмущённо пищу я и спешу прикрыть свою наготу там платьем.
— Потом найдёшь, — прохрипел мамин знакомый, нависая надо мной и принимаясь за платье.
Оно ему тоже очень мешало. Правда, в этот раз я уже не возмущалась. В глазах Паши замелькали бесовские огоньки, когда съехавшее до талии платье, оголило мою грудь. И тут же его рот припадает к ней, по-очереди жадно всасывая в себя соски. Играет с ними, осторожно покусывая зубами. Эти страстные поцелуи, разлетаются стонущей болью по всему моему телу, заставляя выгибаться ему навстречу. Паша ещё не вошёл в меня, а я уже задыхаюсь от возбуждения.