— Норт мне не разрешает. Я сначала разозлился, но Грей сказал, что я ей полезнее здесь, за компьютером, а она со своими Связными. Однако я заставил его спуститься туда, и он сказал, что она в полном беспорядке. Абсолютно опустошена, что могла убить кого-то, хотя знает, что на самом деле не делала этого… как бы мысленно. Физически она точно это сделала. Я знаю, что она это сделала, потому что отслеживал каждое ее движение, и на видео нет никаких манипуляций. Я был так чертовски скрупулезен во всем этом.
Я киваю и наконец-то смотрю на него.
Он выглядит дерьмово.
Так же, как я чувствую себя, на самом деле.
У него темные круги под глазами, а груда пустых энергетических напитков на столе довольно ясно говорит о том, как усердно он работает, чтобы избавить свою сестру от этого дерьма. На щеках у него тонкая щетина, что кажется слишком «взрослым» для язвительного, нахального засранца, которого я знаю. Когда он ловит мой взгляд, то огрызается: — Я знаю, что мне нужен душ, Фоллоуз. Спасибо, что указала на это.
Я усмехаюсь и пренебрежительно машу рукой в его сторону. — Я представляла тебя с бородой, если так будет продолжаться и дальше, и просто не смогу с этим справиться. Мне нужно найти что-нибудь и вытащить тебя отсюда.
Мои узы теплеют в груди как раз в тот момент, когда раздается стук в дверь. Сойер нажимает кнопку под столом, чтобы впустить Гейба. Мой Связной выглядит так, словно пришел прямо со стройки: его рабочая одежда все еще покрыта тонким слоем пыли, а на коже блестит чистый пот.
Это заставляет мои узы чертовски возбуждаться.
— Мерзость, прекрати смотреть на него такими глазами при мне. У меня нет времени на всю эту сдерживаемую сексуальную неудовлетворенность, которую вы двое излучаете.
Я закатываю глаза от нахальства Сойера. — Обычно ты подписываешься на билеты в первый ряд.
Он указывает на дверь и огрызается в ответ: — Не тогда, когда я пытаюсь работать. Иди, будь молодой, возбужденной и влюбленной в другом месте.
Гейб насмехается над ним, даже когда протягивает мне руку, помогая встать с места и надежно прижимая к себе. — Я тоже рад тебя видеть, Бенсон. Нашел что-нибудь?
Я качаю головой за нас обоих, мои губы сжимаются, а дыхание перехватывает. Гейб хмуро смотрит на меня сверху вниз, наклоняясь, чтобы быстро чмокнуть в губы. Его кожа теплая и манящая, пустое место в моей груди, которое принадлежит ему, болит, и я еще больше прижимаюсь к нему.
Он улыбается мне, его глаза мягко скользят по моему лицу. Надеюсь, я не покрылась грязью или чем-то еще во время поездки. — Давай оставим Сойера с его жуткими замашками, Связная. Я хочу тебе кое-что показать.
Мы уходим вместе под звуки крика Сойера: — Спойлер! Это его член!
Я закатываю глаза, а Гейб отмахивается от него за нашими спинами, когда мы выходим оттуда, свежий воздух приносит облегчение, даже несмотря на то, что полуденное солнце греет мои щеки. Я пользуюсь секундой, чтобы немного осмотреться, и обнаруживаю, что центр города был сильно очищен за последний день или около того, пока мы были на миссии по восстановлению.
Повреждений все еще много, десятки разрушенных дорог и зданий нельзя починить за одну ночь, но обломки и мусор были убраны, а на то, что можно было укрепить, наложили заплатки. У нас недостаточно готовых домов, чтобы просто выселить людей из зданий, если в них разбито несколько окон, но ремонт идет полным ходом.
Повсюду группы мужчин и женщин со строительными принадлежностями и хорошим настроением, когда они приступают к работе над всем этим, и чувство общности заставляет мою грудь сжиматься.
Вот за что мы действительно боремся.
Мы боремся за этих людей, даже если они с опаской относятся к моим узам. Это говорит о том, что они достаточно умны, чтобы понять, когда среди них живет хищник. Я бы никогда никого за это не осудила.