— Ты сейчас очень далеко? — осторожно спросила она.
— К сожалению, нет.
— Дома всё хорошо?
— Что? — он оглянулся, не понимая. — А, у моих… Да, всё нормально.
"Дома" для него только в мансарде. Гиацинт проклинал статус "специальной школы", дающей начальное высшее, а не нормальное образование: из-за программы выпускного класса он не мог жить в городе, иначе ничего не успевал с уроками. А ведь диплом и вся учеба стоит немалых денег! За последние полгода нужно подтянуть все точные науки, чтобы хоть как-то сдать экзамены, кроме той ерунды, которую он и без школы знает. Впрочем, среди профильных предметов у него точных наук нет. Но если б знал заранее, что так глупо получится с "танцевальным рабством", ноги его в эти полгода в Оранжерее не было бы!
Амариллис смелее подошла, не боясь спугнуть вдохновение. Когда граф на самом деле хотел смотреть репетицию, он садился на краю сцены, почти в кулисах. Подруга села к нему на колени, обвив руками за шею и прижавшись к плечу. Свернулась змейкой на груди. Он щекой погладил ее руку, но продолжал смотреть сквозь рулетку, явно не слыша песни.
— Я думала, ты сочиняешь музыку, но у тебя при этом никогда не бывает такого несчастного лица! — тихонько засмеялась Амариллис. — Кто она?
Он не ответил. Актриса поняла, что самое невероятное предположение, брошенное наполовину в шутку, — правда. Она покрепче обняла друга, не собираясь никому отдавать. Он тоже прижал ее к себе, не отпуская. Очень хотел поцеловать, но не мог ставить на ней опыты. Не хотел проверять, что почувствует? Изменилось что-нибудь между ними или нет? Ещё будет случай. Может быть, даже скоро, на сцене.
Она как будто угадала и с жалостью усмехнулась.
— Если это — она, почему тебе так плохо? Не вздумай говорить "потому что есть ты", — быстро предупредила актриса, отлично зная возможные реплики партнера. — Дело-то не во мне! Она тебя не любит?
— Пока нет.
Прозвучало глухо, с явной усталостью.
— Но это же ерунда? — уточнила Амариллис. — Если это — она, всё устроится. Только не беги от трудностей!
— Какой дурак тебе это сказал? — проворчал граф.
— Угадай! — актриса легонько поцеловала его в висок, чтобы разбудить мысли. Он и так помнил, и бледно усмехнулся.
— Так говорят. Но проверять, оказывается, очень больно. И долго. Многие даже не рискуют. Выбирают пути попроще.
— Это я "попроще"? — изобразила жуткую обиду актриса. Он засмеялся.
— Ну, в смысле честности — да. Но в смысле нервов!.. Врагу тебя не пожелаю!
— Ах, как глупы порой умные люди!
— Не надо. — Он моментально оборвал смех: — Мы что-нибудь придумаем. — (Это относилось не к сердечным делам).
— Ну, если ЭТО решить проще, то — кошмар, — философски рассудила Амариллис, представляя сложности постановки "Безумного дня". — Ты хоть уверен, что она — та самая?
— Откуда мне знать?! Я вообще не уверен, что всё это не дурацкий сон!
— Хочешь, я тебя укушу? Проверим! — ласково предложила Амариллис. Он не мог не смеяться и ни за что не отпустил бы ее. Актриса не сдавалась, желая знать всю правду. Даже если он сам ее не знал. — Какого цвета у нее глаза?
— Не знаю.
Подружка удивленно шевельнулась:
— Как ты не знаешь?!
— Вот так. Я не был удостоен этой чести.
— Так сделай что-нибудь!
— Не хочу. Если мадемуазель не желает меня видеть, ее дело, — (в тоне скользнула непреклонная нотка).
— О, Господи! Мужское самолюбие! — тихонько взвыла Амариллис. — Ну, хочешь, я узнаю? Я многое могу о ней узнать!
— Не надо.
— Боишься? Всё понятно… — насмешливо глянула на него ближайшая подруга. — Так просто спроси! Или заговори ее, развесели, чтобы забыла всё на свете!