— Ну что, мадемуазель, решились?
Виола скромно кивнула. Родителей, гувернанток и слуг не звали. Пажи поставили сервировку в малой столовой, домашней комнате принцесс. Слуги принесли несколько простых блюд: сразу горячее, закуски, сладкое, напитки — места хватало.
Пока они шли по коридорам следом за принцессами, Гиацинт предупредил партнершу, что им придется изображать непринужденное общение.
— Простите, мадемуазель, я буду вынужден говорить вам "ты". Вы отвечайте, как удобней, но этот ужин далеко не светский. Принцессы подумают, что это розыгрыш, если мы будем держаться как всегда. Так что, если вы не стремитесь привлекать внимание…
— Хорошо, граф. Я тоже… постараюсь, — обещала она.
Откуда взялся Поль Маршан они не знали, но Поль ждал их, болтая с Розанчиком и другим пажом, Шпажником, стоящими на часах у двери в малую столовую.
— Ужин готов, ваши высочества, — Розанчик церемонно открыл дверь перед хозяйками и гостями.
— От имени их высочеств и гостей сердечно благодарим вас, шевалье де Розан, — преувеличенно поклонился ему друг. — Ты с нами?
— Издеваешься? Я на службе! — "пиранья" гордо щелкнул каблуками.
— Как знаешь, — пожал плечами Гиацинт, пропуская вперед всех дам. Они с Полем зашли последними.
Вплоть до десерта и коктейлей без умолку трещала только Эфа. При этом как-то умудряясь что-то грызть. Остальные действительно ужинали, заботясь об этикете не больше, чем в школьной столовой. Кто всегда орудовал ножом и вилкой, так же деликатно ел и сейчас. Это касалось Поля, Виолетты и Бьянки. Остальные держались проще. Даже Мирабель не разыгрывала "аристократку до мозговой косточки".
Принцессы по-настоящему, не стесняясь, обсуждали бал который все видели с разных точек зрения. Виолетту считали звездой, гвоздем программы. Мирабель закусывала обиду пирожными и скрипела зубами. Мысли выпускниц крутились вокруг будущих экзаменов, но говорить о школе в такие вечеринки — табу. Это условие поставил Гиацинт давным-давно. За нарушение полагался штраф, что-нибудь смешное, как в игре в фанты. Например, высунуть язык. Схлопотав пару штрафов, показав друг дружке "ослиные уши", Эфа и Мирабель заткнулись. Потом Полина взахлеб вспоминала забавную экскурсию по Люксембургу, вот, мол, как надо вести уроки!
— Такая "светская беседа", смешнее не придумаешь!
— Да-да, очень забавно! — подтвердила Виола.
— Ах, покажите нам! — загорелась Скарлет. — Граф?
— Не-ет, за столом в присутствии августейших особ это неприлично! Я не решусь! — смеялся Гиацинт. Когда его умоляли, перевел стрелки: — Пусть Поли покажет!
— Мда, пожалуй, всё дело в итальянском, — смутилась бойкая подружка скромницы. — Его здесь не все знают… Тогда придумай что-нибудь такое же! Повеселей!
К солистке присоединился хор просительниц. Гиацинт окинул стол оценивающим взглядом.
— Да я-то знаю старую проверенную любимую игру принцесс, в которую мы раньше не играли. Но для нее нужны ресурсы…
— Говори! — Скарлет царственно взмахнула вилкой.
— Для начала, двое пажей и два платья ваших горничных.
— Ну, это есть, — кивнули сестры. Граф велел им переодеться в платья служанок и вертеться вокруг стола, когда Мирабель позовет пажей из коридора.
— Почему я?
— Эфа будет хихикать и сразу провалит розыгрыш!
При таком аргументе мадемуазель Ночецвет смягчилась и, когда две почти неузнаваемые принцессы с кружевными наколками в волосах явились "прислуживать", вызвала пажей. Те, как и ожидалось, не сразу узнали своих хозяек, чем очень повеселили всех, особенно самих высочеств.
— А ты кем будешь? — подколол Поль.
— Я буду… королем. Нет, лучше первым министром, советником! — перебирал роли Гиацинт. — Эфа и Поли, бросьте жребий, кто из вас будет королевой!
— Почему только они? — снова поджала губки Мирабель.