Пожалуй, давно Аларик так не торопился. Ему казалось, что если помедлит, девушка исчезнет так же внезапно, как и появилась в его жизни. А потом с ней приключится беда, от которой не спасет уже никто. он схватил первый попавшийся лист бумаги, планшет, огрызок карандаша и сразу же вернулся.
— Вот. Давай-ка, я помогу тебе сесть. И мы… поговорим. Да, поговорим.
— Ва-ва-ва, — промямлила она.
По щекам катились прозрачные слезинки, веки покраснели и припухли.
— не плачь. — он нахмурился, — что бы ни случилось, ты осталась жива. И это хорошо.
Потом он нагромоздил подушек. Девушка, сообразив, что голая, судорожно притиснула к груди одеяло и снова глядела со страхом. Вздрагивала болезненно, когда он подсунул под спину ладонь и помог сесть. он положил ей на колени планшет с бумагой, протянул карандашик — легкое прикосновение ее пальчиков оказалось неожиданно-приятным. неуместно приятным.
Потом она что — то царапала на бумаге, протянула листок ему.
И Аларик прочел:
«меня зовут Камилла. моих родителей убили. не отдавайте меня, умоляю».
А ведь Годива оказалась права, ох, как права! Такие девушки, как эта, просто так не падают в реку…
Аларик посмотрел на всхлипывающее прекрасное создание и нахмурился.
Ему следовало бы узнать, что там произошло на самом деле.
А если за этой девчонкой придут враги? Что он сможет сделать? отдаст? не получится не отдать, потому что он — темный маг, и он не может использовать свою магию против людей…
— Кто убил твоих родителей, знаешь?
Бумага вернулась в ее руки. И Камилла, вздрагивая и всхлипывая, продолжила:
«Я не знаю».
— не думаю, что верги, — пробормотал Аларик, — если бы был прорыв, то я бы его почувствовал.
Дело принимало скверный оборот.
но что он может сказать девушке? Пока… ничего.
А она смотрит на него покрасневшими от слез глазами и молчит, как будто ждет.
Потом она склонилась над планшетом, и Аларик увидел:
«Раньше я могла говорить, а теперь не получается».
— Бывает, — ответил он.
очень немногословно, потому как — на самом деле — он и не знал, что тут можно говорить.
Потом, подумав, добавил:
— Знаешь, что? Давай договоримся. тебе нужно выздороветь и набраться сил. Потом, когда ты встанешь на ноги, мы ещё раз все обсудим и решим, что делать дальше. И ты мне расскажешь все о себе и своей семье, чтобы я понимал, что происходит. А пока — я сделаю тебе чай. И отдыхай. Договорились? Я и сам хотел бы немного вздремнуть, если ты не против, конечно.
она кивнула.
А потом снова заплакала, и Аларик окончательно растерялся, не зная, как ее утешить, да и нужно ли? Если она сказала правду, и если ее родителей недавно убили, то какое утешение он ей может предложить? Лучшее, что возможно — это просто дать ей выплакаться. И объяснить, что больше никто ее не обидит — по крайней мере, в этом доме.
ГЛАВА 4. Его высочество Эдвин
он проснулся оттого, что по лицу назойливо прыгал солнечный зайчик, вспыхивал сквозь веки алым. Эдвин невольно вскинул руку, закрываясь от крошечного жалящего солнца.
— Какого верга?!!
— Пора бы просыпаться, ваше высочество.