— «Хорошо, малыш. Я рад, что ты у меня есть. Будем становиться сильнее. Кстати, а как мы становимся сильнее?»
— «А вы разве не почувствовали, хозяин, как во время той битвы в нас закипала кровь? Как раз в этот момент и прибавлялась сила».
Когда бы я мог такое почувствовать? В Латакии я воевал, будучи пьяным, поэтому не помню своих ощущений.
Я попрощался с Нагером и, погруженный в свои мысли, покинул ангар. Навстречу мне уже бежал запыхавшийся боец, который сообщил, что Веру увезли в больницу, потому что у нее начались схватки. Екатерина Петровна наспех собрала сумки в дорогу, и Алексей, не дожидаясь меня, принял оперативное решение доставить Веру в перинатальный областной центр на вертолете.
Я корил себя, потому что в этот важный момент меня не было с ней рядом. Получалось как-то все не по плану. Рожать мы хотели в столице, у лучших врачей, но только через две недели.
Пока меня искали, Володя уже подготовил кортеж, и мы помчались в областной центр. На душе было неспокойно. Я думал о том, как пройдут роды. Зло выругался. Водитель принял это на свой счет и добавил газу.
Никто из нас не остановился на стойке регистрации. Мой боец нашел белые халаты, и мы быстрым шагом направились прямо в родильное отделение. Акушер, который пробегал мимо нас, указал на дверь, где сейчас у Веры принимали роды.
Я зашел внутрь помещения. На кушетке лежала Вера, ее лицо выражало страдание. Она кричала и выгибалась от боли. Принимающие роды были сосредоточены и не отвлекались на раздражающие факторы вроде меня. Вера увидела меня в дверном проеме и потянула руки, как будто прося помощи. Я подскочил к ней, взял крепко ее руку и приложился губами к мокрому лбу. Принялся успокаивать ее.
— Потерпи немного, дорогая. Скоро все закончится. Думай о детях
— Алекс, Алекс! Как больно! Что ты сделал со мной? Я никогда больше не буду рожать!
— Дурочка моя, успокойся.
Вера опять начала громко стонать. Акушер попросил выйти и не мешать им заниматься своим делом. Я послушался его. Выходя, прошептал:
— Держись моя милая. Я буду рядом. Все будет хорошо.
Долгие часы еще раздавались крики моей любимой девочки. Время тянулось медленно. «Почему так долго? Когда же все это закончится? Как же сильно она страдает!» — прокручивалось у меня в голове. Я боялся, что она просто не вынесет этих мучений.
Врач, который проходил мимо нас, отвечать на мои вопросы не хотел. Очевидно, что я не первый такой взволнованный папашка в его практике. На мой вопрос о течении родов, лишь коротко отрезал мне:
— Роды сложные. Два крупных плода. Девочка лежит поперек. Если она сама не справится, будем «кесарить». Врачи опытные.
Я немного успокоился от его слов. Володя носил мне кофе и не решался заговорить. Я курил сигареты одну за другой. Разрывавшийся от звонков телефон перевел на беззвучный режим. Видя мое состояние, Володя взял телефон и стал отвечать на звонки. Всех интересовало течение родов и состояние Веры. Я поймал себя на мысли, что если ее не станет в моей жизни, то жизнь потеряет всякий смысл.
Вера перестала кричать на секунду, и я услышал тонюсенький плач младенца, через пятнадцать минут второй детский голосок. Вера молчала. Мое сердце сильно забилось в предчувствии беды.
Вышел акушер и, улыбаясь, подошел ко мне. Я готов был разорвать его за эту улыбку. Взял его за грудки и начал трясти.
— Ну же! Говори! Что с ней? Что с малышами?
— Все хорошо. Роды прошли успешно, вы можете пройти к жене и детям.
Я выдохнул с облегчением.