Её глаза расширились.
— Ни в коем случае. Я даже никогда не слышала, чтобы у него были серьезные отношения — и поверьте мне, вся элита Манхэттена пыталась отдать ему своих дочерей.
Я ещё раз посмотрела на почерк Риккарда. Это приглашение не имело никакого отношения к клубу «Аргус». Это был тест, вопрос. Искал ли он ответа на нашу встречу в библиотеке?
— На твоем месте, Августина, я бы улетела отсюда первым же рейсом, — сказала Айрис. Ни Сериз, ни Сахар не опровергли её совет.
Но ты — не я, — подумала я.
— Спасибо за предупреждение.
Приглашение было как кирпич в моей сумке, пока я шла на занятия. Моё внимание было отвлечено от лекций, и вместо заметок я составила список плюсов и минусов посещения мероприятия Клуба «Аргуса». Возможно, клуб и запанчил меня, потому что технически я была наследницей Стэнхоупов, но быстрый поиск в Интернете показал мне, что даже после десятков судебных исков клуб отказывался принимать женщин. Они не стали бы пренебрегать многовековыми традициями ради племянницы библиотекаря Клуба.
Что означало, что это как-то связано с Риккардом. Я не могла решить, бросает ли он мне вызов или играет со мной. Хотя мы были, по сути, незнакомцами, я подозревала, что он заинтересовался мной, потому что я была чем-то новым, чем-то, что он не мог сразу понять. И как только он это сделает, я ему надоем.
И все же мое сердце забилось немного быстрее при мысли о том, что я снова увижу его. Сколько времени прошло с тех пор, как что-то вызывало у меня неподдельный восторг?
Когда мой последний профессор отпустил нас, я приняла решение.
***
Особняк клуба «Аргус» находился на Брэттл-стрит, известной также как — «Королевское шоссе» или «Тори-роу»6. По обеим сторонам дороги выстроились особняки в колониальном и георгианском стиле, их периметр защищали железные кованые ворота. Сквозь заборы можно было разглядеть Lamborghini и Rolls Royce, припаркованные на мощеных дорожках.
Улица была темной, если не считать редких фонарей, но при этом удивительно оживленной. У большинства Финальных Клубов — если не у всех — были свои дома, но только самые престижные владели особняками с большим количеством спален и ванных комнат, и все они, похоже, тоже проводили свои вечера посвящения. Студенты, в основном мужского пола, направлялись в сторону предназначенных им особняков, некоторые нервничали, некоторые выглядели крайне самодовольными.
— Августина! — раздался знакомый голос.
Повернувшись, я увидела Сериз, спешащую ко мне, с пальто, натянутым до подбородка. Сегодня в Кембридже было тепло, пока солнце не зашло, и температура не упала. Но после двадцатиминутной прогулки по двору я стянула с себя пальто, чтобы охладиться.
Сериз подошла ко мне. Её рыжие волосы были заколоты в элегантный шиньон, на ней был её фирменный жемчуг.
— Меня запанчили в Пчелиный Клуб, — сказала она, прежде чем я успела спросить. Пчелиный Клуб — это женский Финальный Клуб, созданный в 1911 году в отместку мужским Финальным Клубам.
— Поздравляю, — ответила я.
— Спасибо. И моя мама, и бабушка были Пчелками, — она искренне улыбнулась мне. — Ты очень красивая. И ты надела белое.
Последняя фраза была сказана гораздо тише, как будто это был секрет.
С помощью Сахар и Эдвины по телефону я тщательно оделась для сегодняшнего вечера. Я знала, что Риккард был причиной, по которой меня пригласили, но я не собиралась ставить в неловкое положение себя или своего дядю перед старшими членами клуба.
Платье было А-силуэтного покроя, с квадратным вырезом и расклешенной юбкой, которая заканчивалась чуть выше моего колена. Уместная и официальная вещь, которую я бы надела на шикарный ужин.
Мои волосы цвета красного дерева ниспадали крупными локонами на левое плечо, собранные серебряными заколками. Мой макияж был легким и простым: розовые губы, тушь и ровно столько тонального крема, чтобы скрыть мешки под глазами и веснушки. Украшения были такими же простыми, всего лишь пара бриллиантовых сережек, которые я унаследовала от своей матери.
— Да.
Лицо Сериз просветлело.
— Все девочки говорят о тебе, — сказала она. — Они просто одержимы девушкой, которую Риккард Хоторн наконец-то выбрал.
Меня охватило беспокойство.