Блять. Блять. Блять.
Все глаза устремлены на меня. Все смотрят на меня так, словно я сошел с ума. Наверное, так оно и есть.
Взглянув направо, я обнаруживаю, что Пенни все еще сидит в своем кресле, ее большие голубые глаза остекленели, напиток с наркотиком все еще в ее руке. Я забираю его у нее и швыряю стакан на стол.
Затем я хватаю ее за руку и поднимаю на ноги. Не знаю, то ли наркотик уже подействовал, то ли от испуга у нее подкосились ноги. В любом случае, ей нужна моя помощь, чтобы идти. Я наполовину несу ее через бар, ее короткие ноги не могут угнаться за моими длинными шагами.
Я направляюсь к входной двери, но вспоминаю, что приехал сюда на мотоцикле. Она ни за что не сможет удержаться. Я действительно не хочу оставаться здесь, но сейчас это мой лучший вариант. Протащив ее через заднюю часть бара, я веду ее в свою комнату, ту самую, в которую я привел ее в ту первую ночь.
Зайдя внутрь, я закрываю за нами дверь и веду ее к кровати. Как только я отпускаю ее, она падает, как тряпичная кукла. Блять.
Мгновение я просто стою, возвышаясь над ней. Ее тело выглядит изможденным, и я не думаю, что она может двигаться, но ее глаза все еще открыты, и они прикованы к моим. Даже сквозь дымку наркотиков в ее организме, ее взгляд таит в себе океан эмоций, и я чувствую, что тону в их глубинах. Я не понимаю половины из них. Одна, однако, выделяется… страх. Я пугаю ее. Она боится меня, и у нее есть на это полное право. Тем не менее, какая-то часть меня хочет стереть этот страх.
Ирония судьбы не проходит мимо меня. Все это время я хотел сломать ее. Я хотел, чтобы она меня ненавидела и боялась. Теперь, когда она боится, все, чего я хочу, — это оберегать ее.
Я раздеваю ее вялое тело. Ее дыхание сбивается, когда я добираюсь до нижнего белья, и ее рука поднимается, словно она пытается оттолкнуть меня. Она так слаба; сейчас она не смогла бы отбиться от жука.
Расстегнув лифчик, я стягиваю его с ее тела, и с ее губ срывается хныканье. Когда я поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом, я вижу, что она на грани слез. Я оставляю на ней трусики и снимаю ботинки. В последний момент я решаю не снимать свою одежду, понимая, что не смогу удержать свой член при себе, если сделаю это. Я заползаю на кровать, натягивая на нас тонкое одеяло, и ложусь рядом с ней.
Ее тело дрожит, когда я обхватываю ее руками и притягиваю к своей груди. Сначала она напрягается, но после того, как я ничего не делаю, кроме как обнимаю ее, она немного расслабляется.
Благодаря двери и двум стенам между нами, громкая музыка бара — не более чем слабый фоновый шум. Но вокруг нас есть и другие комнаты. Комнаты, которые мои братья используют, чтобы трахать клубных шлюх. Звуки откуда-то из коридора становятся все громче. Когда кто-то хлопает дверью несколькими комнатами дальше, Пенни сотрясается и непроизвольно всхлипывает. Гребаный Христос.
Это не сработает. Вытащив телефон, я набираю сообщение Мэддоксу, говоря ему, что меня нужно подвезти до дома. Через десять минут кто-то стучит в мою дверь, что еще больше пугает Пенни.
— Спокойно, сейчас я отвезу тебя домой, — пытаюсь я успокоить ее и одновременно встаю. Она качает головой и судорожно сжимает в кулаке мою футболку, глядя на меня так, словно сейчас она находится в режиме полной паники.
— Пожалуйста, — хнычет она, слезы катятся по ее лицу.
— С тобой ничего не случится. Ты в безопасности, я отвезу тебя к себе домой, — она продолжает смотреть на меня, словно не понимает, что я только что сказал. Мне приходится отцепить ее пальцы, прежде чем я смогу добраться до двери.
По ту сторону я вижу Мэддокса и Билли, одного из наших перспективных кандидатов. Они оба заглядывают в комнату, их глаза задерживаются на свернувшемся на кровати теле Пенни.
— Я не могу успокоить ее. Какого хрена он ей дал, — рычу я. Сев на кровать, я снова натягиваю ботинки и плотно укутываю Пенни в одеяло.
— Я ни хрена не знаю, какое-то новое скрещивание. Он сказал, что рогипнол3 входит в состав, так что завтра она ни хрена не вспомнит. Если тебе от этого станет легче.
Вообще-то да, но я не собираюсь делиться этой информацией.
— Просто отвези нас домой, — говорю я, просовывая руки под укрытое одеялом тело Пенни и поднимая ее.
— Билли отвезет вас, он наименее пьян, — говорит мне Мэддокс.
— Отлично, веди, Билли-бой.