Что было своего рода большой ошибкой.
Я понятия не имела, как Зейн относится ко всему этому. И имело ли для него значение, что он должен был расти вместе со мной.
Я взяла булочку и сняла толстый ломтик помидора. Я открыла рот, чтобы заговорить. Но я совершила ошибку, посмотрев на его коробку с едой. У него был сэндвич с жареной курицей. Я скривилась, потому что это выглядело так же аппетитно, как и несезонная куриная грудка. Пока я вернула свою булочку обратно на гамбургер, Зейн снял свою верхнюю булочку.
— Ты чудовище, — прошептала я.
Зейн усмехнулся.
— Ты собираешься это съесть?
Он указал на помидор, от которого я избавилась. Я отрицательно покачала головой.
— Конечно, нет. Ты не любишь ни овощи, ни воду.
— Неправда. Я люблю лук и солёные огурцы.
— Только если они в гамбургере.
Он пронёс свою коробку с едой над столом, плюхнулся на табурет рядом со мной, подхватил помидор и положил его на свой бедный сэндвич с жареной курицей.
— Ешь, а потом я покажу тебе, что я получил на встрече с Ником.
Мы ели бок о бок, обмениваясь салфетками, и не было никакого желания заполнять тишину праздными словами. В этом была какая-то интимность, что было удивительно. Когда мы закончили, я вызвалась помыть посуду, так как он ходил за едой, а я только и делала, что спала. Закончив вытирать стол, я вернулась и села на табурет рядом с Зейном.
— Прежде чем мы посмотрим, что у тебя есть, я хочу попросить тебя об одолжении, — я сделала неглубокий вдох.
— Договорились, — ответил он.
Я приподняла брови.
— Я ещё не сказала тебе в чём заключается это одолжение.
Он пожал одним большим плечом.
— Что бы это ни было, ты это получишь.
Я уставилась на него.
— А что, если я попрошу тебя обменять твою винтажную "Импалу" на микроавтобус 80-х годов?
Зейн посмотрел на меня, нахмурив брови.
— Это была бы очень странная просьба.
— Вот именно, и ты только что согласился!
Он склонил голову набок.
— Ты странная, Трин, но я не думал, что настолько.
— Такое чувство, что должна быть оскорблена этим заявлением.
Зейн усмехнулся.
— Так в чём заключается твоя просьба?
— Мне нужна помощь... с тренировками, — я расправила плечи. — Мы с Мишей тренировались каждый день. Мне это не надо, но мне нужно практиковаться в определённой области.
Это полностью завладело его вниманием.
— В какой области?
— Ты же знаешь, что у меня слабое периферическое зрение, — я переставила ноги с пола на стойку на табурете. — Это буквально слепое пятно для меня, поэтому, когда я сражаюсь, я стараюсь держать достаточную дистанцию между мной и моим противником, чтобы они оставались в моём видении.
Он кивнул.
— Это имеет смысл.
— Ну, Миша знал мою слабость и воспользовался ею, поэтому и нанёс столько ударов. Я бы сделала то же самое в бою. Это очевидно.
— Возможно, — пробормотал он.
— И я сомневаюсь, что Миша держал это знание при себе. Он мог рассказать об этом Баэлю. Может быть, даже этому Предвестнику, — объяснила я. — Мне нужно стать лучше. Я не знаю как, но мне нужно...
— Научиться не полагаться на своё зрение? — предположил он.