Ящик "Зейн" настойчиво задребезжал, с треском открывая крышку, которую я поставила раньше, и моё сердце забилось на полную катушку.
Остановить его было невозможно.
Я позволила себе почувствовать.
ГЛАВА 8
От беспорядочной бури эмоций билось сердце и путались мысли. Предчувствие и желание разгорались, расцветая во мне как цветок под солнцем, и ощущение того, что так должно быть, побороло слёзы.
Что бы сделал Зейн, если бы я обернулась в его объятиях, и обхватила руками его шею? Сопротивлялся бы он? Или встретил бы меня не полдороге? Опустил бы губы на мои и поцеловал меня, неважно, что это было запрещено? Прямо здесь и сейчас, когда умирающий Одержимый лежит в нескольких футах от нас, и мы стоим на вонючей аллее, окружённые горами мусора.
Мегаромантично.
Но по позвоночнику всё равно шли мурашки, и моё дыхание перехватывало. Мне было жарко. Так жарко, и внезапно мир вокруг нас перестал иметь значение. Кроме жара и стука моего сердца уже ничего не имело значения.
Рука Зейна напряглась вокруг моей талии, притягивая меня невозможно близко, и между нами уже не осталось места. Я почувствовала, как он двигается позади меня, кончики его волос щекотали мне шею, и потом невозможное, лёгкое как перышко, прикосновение его губ прямо под моим ухом. От желания все мышцы в моём теле напряглись почти до боли.
Это был будильник, который мне был нужен по миллиону причин. Если это всепоглощающее, нереализованное желание исходило от него, это был просто побочный продукт взаимного притяжения. Очевидно, оно существовало между нами, но оно не было, не могло быть, более чем поверхностным.
Мне потребовалось время, чтобы успокоить свои глупые органы, нажать тормоза в поезде желания... но я это сделала.
Я это сделала.
Я открыла глаза и похлопала его по руке.
— Ты собираешься опустить меня или хочешь носить как сумочку остаток вечера?
— Ты обещаешь, что больше не начнёшь бить Одержимого? — он откашлялся, и, когда снова заговорил, ноток в его голосе больше не было. — Потому что ты так и не согласилась.
Я закатила глаза.
— Просто нужно убедиться, что наше мнение совпадает. Ты говоришь, что я не должна преследовать демонов, поедающих щеночков?
— Ты можешь преследовать их, только если пообещаешь убить сразу же, как поймаешь.
— Я, правда, не понимаю, в чём проблема.
— Правда? — он снова наклонил голову и на этот раз мягкие пряди коснулись моей щеки. — Твои действия были слишком агрессивными.
— Охота на демонов предполагает агрессию.
— Не такую. Не настолько жестокую.
Зейн говорил логично, и это раздражало.
— Опусти меня.
Его вздох снова эхом отразился в моём теле.
— Оставайся на месте.
Я повернула голову в его направлении и подняла брови, но не успела я оспорить это, он очень мягко поставил меня на ноги.
Зейн убрал руку с моей талии, и за его рукой по моему телу побежали мурашки. Я вздрогнула, почувствовав короткое прикосновение его ладони к моему бедру.
Он поднял руку, показывая, что снял один из моих кинжалов.
Чёртов Страж.
Сложив крылья, он пошёл к Одержимому. На удивление, он был всё ещё жив, стонал, но дышал.
Ненадолго.
Один быстрый удар и демон стал всего лишь грудой красного пепла, который быстро исчез.
Поднявшись, Зейн посмотрел на меня, и я увидела, как светятся его светло-голубые глаза.
— Вот что ты должна была сделать, когда загнала Одержимого в угол.
Я подумала, что не в мою пользу будет упоминать, что я набросилась на Одержимого, как дикая кошка.
— Спасибо за урок, который мне был не нужен.
— Он был тебе определённо нужен.
Я протянула руку и пошевелила пальцами. Прошло несколько секунд, и я тяжело выдохнула.
— Кинжал.