Флорус поставил одну из игральных костей на край стола и стал пристраивать на нее другую.
— Ты уже потратилась на меня. А что, если монеты, сейчас находящиеся в твоем распоряжении, последние, которые ты получила от флибустьеров?
Он начал толкать кость по деревянной поверхности стола сломанным ногтем.
— Нам незачем говорить о золоте. За тебя я готова перерезать себе горло.
Кость упала, но Флорус ловко подхватил ее в воздухе до того, как она коснулась пола. Поместив ее на середину стола, он пробормотал:
— Почему?
Айша старалась отделаться от картин резни, которые ночь за ночью преследовали ее во снах.
— Слишком много убийств. — Она болезненно поморщилась.
— Ты уверена? Не хотелось ли бы тебе убить кого-либо еще?
Выдержав длинную паузу, она ответила:
— Это не так-то легко.
— Ты должна решить. Или воевать, или делать золото. Для молодого человека нет другого занятия, — строго заметил Флорус.
— Я не молодой человек, как ты знаешь. — Айша посмотрела в его черные глаза, в них отражался желтый свет фонаря. — Ты ведь сразу догадался. Но как?
— Твоя каюта предназначалась для леди. Английский офицер, находившийся в моей каюте, должно быть, горел желанием подсмотреть за ними. Он проделал дырку в стене. Приникнув к ней глазами, я тоже увидел женщину.
Айша встала, опрокинув стул:
— Ах ты грязный шпион! Ты посмотрел еще раз?
— Ты очень красивая.
Она едва дышала от возмущения.
— Полагаю, ты подсматривал.
— Полагаю, ты права.
— Я думала, что ты благодарен мне, — крикнула Айша.
— Я мужчина. Не бойся, когда я хочу женщину, то беру ее. Я тебя не взял.
— Теперь, полагаю, мне нужно выразить благодарность. — Она подняла стул.
— Я сказал тебе: у меня есть женщина.
— Да? Я не вижу ее с тобой. — Айша села, стыдясь своей жестокости, но не отрывая от него взгляда.
— Последний раз я видел ее в Эльмине полгода назад, когда нас продавали. До тех пор, пока не узнаю, что она мертва, я не полюблю другую.
Его холодная уверенность ужаснула ее, и Айша не сразу решилась задать следующий вопрос:
— Вас продали одному и тому же хозяину?
— Нет, я попал к английским торговцам, отправлявшимся в Карибское море, Мэтчем купил меня в Антигуа, ее купили французские торговцы.
— Куда?
— В Нант.
Айша не представляла себе Нант, и его рынки для рабов, скопление зданий в Пуэнт-а-Питре и улицы, по которым сновали люди, изумили ее. Она провела почти все время в жалкой комнате над винным магазином, ожидая, пока Фуршон принесет новости от владельцев оружейных заводов, и не видя никого, кроме служанки, доставлявший ей еду, и подозрительного маленького портного. Сняв с Айши мерки, он одел ее в новую одежду. Ее она сейчас и носила. Флорус, помещенный в еще более грязной комнатушке, проводил все дни на улицах и в тавернах. Он сказал, что Пуэнт-а-Питр — собачья дыра по сравнению с настоящим городом.