Каппа разбился на ледяные кристаллы. Он собрал осколки каппы, прижал к груди и пошел по лесу, пока не добрался до замерзшей руки. Он пробил дыру во льду, высыпал осколки в текущую воду. Он вернул существо в его дом.
Он надеялся, что там оно обретет покой.
ГЛАВА 5
Мари
Мари прошла в спальню Хиссы и прикрыла рот. Внутри было жарко и влажно, собралось много жен-зверей.
Жены-звери, ее милые сестры если не по роду, то по сердцу расступились, как занавески, показывая ее подругу. Хисса лежала на кровати из кипариса, все ее внимание было на маленьком белом свертке в ее руках. Белые тряпки с розоватыми пятнами валялись на деревянном полу.
Щеки и губы Хиссы были белыми, как снег, ее глаза сияли, покраснели, были рассеянными от лихорадки. Но Хисса все еще была милой. Почти ослепительной.
— Тами-сама, — завопила она. Губы Мари дрогнули. Ей было больно, что Хисса кричала ее матери, а не ей.
«Но я знаю, почему», — Тами была альфой их клана. Одним словом Тами могла менять правила, нарушать обычаи, разрешить Хиссе оставить ребенка.
— Моя дорогая, — Тами прошла мимо Мари и опустилась рядом с Хиссой. Еще одна жена-зверь появилась у плеча Тами, дала ей мокрую тряпку. Мари смотрела, как ее мать вытирает пот со лба Хиссы.
— Я назвала его Ютака, — по комнате прошелся шепот. Хисса не должна была давать мальчику имя. Так не делали. Это все ухудшало, было сложнее отпустить. Хисса всхлипнула. Она крепче сжала сверток. Я не могу его отдать, — жены-звери опустили головы, стыдясь. Тами
— Тише, — Тами коснулась щеки Хиссы, смахнула ее слезы. Тебе не нужно ничего делать. Отдай мальчика мне, — Тами осторожно потянулась к свертку.
Хисса расслабила руки. Она собиралась отпустить его. Ногти Мари впились в ладони, подавляя отчаянное желание схватить ребенка и бежать. Холодная логика подавила дикий импульс Мари. Она не зайдет далеко. Сотня жен-зверей поймает ее. Мари разжала ладони, а Хисса одумалась. С усилием воли подруга Мари отодвинула ребенка и сжала его крепче.
— Вы не заберете его у меня, — прошептала она. Тон ее голоса нес предупреждение, угрозу. Глаза Хиссы вспыхнули. Ее зрачки растеклись, остались черные бездонные ямы.
Страх сдавил горло Мари. Она отпрянула с остальными женами-зверьми. Они задержали дыхание.
Тами реагировала быстро. Тонкой сильной ладонью она прижала новую мать за шею к кровати. Она склонилась и тихо заговорила на ухо Хиссы. Мари не слышала слова матери, но видела их эффект. Хисса перестала бороться. Ее глаза стали карими, а лицо исказили страх, печаль, поражение. Хисса отдала ребенка в руки Тами. Сдаваясь. Мари сжала кулаки, ощущая решение подруги как свое.
Тихие слезы лились по щекам Хиссы.
— Берите его, — сказала она. Берите моего ребенка, но знайте, что сегодня вы убили и меня! Хисса вжалась в кровать, будто стала меньше. Мальчик громко завыл, словно ощущая будущее в воде.
Тело Хиссы содрогалось от рыданий, она закрыла лицо руками.
— Унесите его! Не заставляйте слушать, как он плачет.
Тами встала, сжимая губы. Она обхватила сверток руками и вышла из комнаты, даже не оглянувшись на Хиссу. Жены-звери пошли за ней, двигаясь как лучи солнца на воде. Так изящно. Не то, что Мари.
«Они зато не умеют взмахивать мечом», — успокаивала себя Мари.
Комната опустела, Мари осталась с Хиссой. Руки Мари дрожали. Часы назад она играла с самураем императора. Ее синее кимоно все еще было в пыли от их сражения. А теперь она не знала, что сказать, как утешить Хиссу.
«Порой слова найти сложнее, чем сжать кулаки».
Девочками Мари и Хисса были лучшими подругами, бегали босиком по улицам Цумы, ловили вишню, когда та падала с деревьев, еще теплая от солнца. Когда красота Хиссы расцвела, а Мари нет, другие девушки бросили Мари, но Хисса не оставила подругу. Мари завидовала раньше красоте Хиссы, думая, что это ключ к счастью. Теперь она поняла, что пострадать мог любой.
Мари подобралась к подруге. Она уловила слабый запах сосны и огурца от кожи Хиссы. Ночной цветок, которым жены-звери боролись с заражениями. Мари сглотнула, в горле пересохло.
— Хочешь чаю и что-нибудь поесть? спросила она. Хисса все плакала. Мари обошла футон и склонилась, чтобы ее лицо было рядом с головой подруги. Хисса, — имя прозвучало с мольбой.