— Бабуля. Она классная, — усмехаясь, он прикусывает губу. — Давно я ее не видел правда.
— Так ты совсем один… — говорю я немного грустно.
Тим хмурит брови, но при этом его губы снова расползаются в улыбке.
— Эй, Насекомыш, ты что меня пожалеть решила? Ты? Меня? — жестикулирует парень с таким лицом, словно не верит в происходящее. — Хорош, а то я сейчас расплачусь, — и снова включает дурачка.
— И ничего я не решила! — бормочу в ответ, отводя взгляд от его фантастических ямочек.
— Спасибо, что поехала со мной, — Чемезом берет мою ладонь в свою. — Благодаря тебе за обедом было не так стремно, да и Марку ты понравилась. Было здорово.
Ну вот. Мы снова держимся за руки.
— Мне он тоже понравился.
— Но не так, как я, правда? — Тим играет бровями и щекочет внутреннюю сторону ладони.
— Неправда! — я выдергиваю руку. — Тебе еще не надоело себя превозносить? — ворчу на него.
— Ой, ну что ты. Это же мое любимое занятие. Так ты точно не пойдешь прыгать? — он встает со стула.
— Точно.
Наблюдая за тем, как Чемезов скачет на батуте, я ощущаю учащенное сердцебиение.
Он при всех назвал меня своей девушкой…
В голове звучит голос брата, который предупреждает меня о том, что все парни хотят от девушек только одного, и мне не следует вестись на их байки. Да я и сама понимаю, что Чемезов не создан для отношений, и конечно он ничего такого мне не предлагал.
Но сегодня он поделился со мной очень личным.
Похоже, Тиму по-настоящему одиноко. Он потерял отца, у матери другая семья. Возможно, у него куча друзей, но пока кроме Фрица я что-то больше никого не видела. Девушки… девушки постоянно вокруг него вьются, только воскресенье он проводит со мной.
Я думаю, Чемезов уже большой мальчик и сам в состоянии разобраться с тем, что происходит в его жизни, но это не значит, что ему необходимо быть одному. Тиму нужен свой человек, кто-то, кто будет принимать его сторону, смеяться над его дурацкими шутками и ворчать, поймав на самолюбовании…
Ох, черт. Кажется, я знаю такого человека…
Это же я.
Глава 10. Тим
— Спасибо, мам. Ты спасла меня от голодной смерти, — я уплетаю свой стейк. — Мужик и мясо — день чудесный! — прикрывая глаза от удовольствия, коверкаю нашего великого классика.
— Ты что не ел сегодня? — интересуется мама.
— Я экономлю. У меня на карте семьсот рублей осталось. Семьсот! Прикинь?
Мы с мамой ужинаем в ее любимом ресторанчике на набережной. Такое нечасто бывает, но сегодня она сама позвонила мне с предложением накормить несчастного студента.
— Позволь узнать, и на что ты потратил пятьдесят тысяч?
— На то, на это… Я не знаю, — развожу руками. — Я не считал, когда их тратил.
— Именно поэтому мы с папой и лишили тебя кредитки, — напоминают мне, какое я ничтожество.
— Так я усвоил урок. Честно! — восклицаю, не переставая жевать сочное мясо.
Удрученно вздохнув, мама ставит на колени свою сумку, расстегивает молнию и протягивает мне ключи от моей малышки.
— Машина на парковке ресторана. И вот, — следом кладет на стол несколько пятитысячных купюр.
Я сразу хватаю брелок и двигаю ключи ближе.
Господь Всемогущий, неужели закончились мои мучения?
— За машину прям респект и уважуха, мам, — благодарю свою матушку поклоном до земли. — Так, — бормочу, выпрямившись, — сколько тут? — хватаю и пересчитываю купюры. — Двадцать тысяч?
— В следующем месяце как хочешь, — строго произносит мама. — Я не дам тебе ни копейки сверх того, что перечислит отец.
— Да, мам, хорош, — легкомысленно тяну. — Я же все понял. Я осознал. Почти, — для бо́льшей убедительности хлопаю ресницами.
Мама молчит. Затем нам приносят счет.
— Кто та девушка? — ни с того, ни с сего интересуется мать.
Я оглядываюсь, пытаясь понять, на кого она смотрит.
Один из столиков позади нас убирает официантка.
— Какая? Эта? — ошарашенно смотрю на маму. — А я откуда знаю? По-твоему, я должен знать всех девчонок в городе?
— Я не про официантку, — с раздражением шипит она, — я о той, которую ты приводил к нам в воскресенье.
Я морщу лоб.
— А-а-а, ты про Дину. А что с ней не так?