— Ах да, — она икает. — Комната хвойного обольщения.
У меня вырывается не совсем беззвучный смешок.
Уилла окрестила мою комнату комнатой хвойного обольщения, и мне ужасно хочется знать, почему, но она до сих пор не может найти телефон, и мы не имеем возможности поговорить. Во мне назревает раздражение, колотящееся в лёгких и взбирающееся к горлу. Когда я с Уиллой, мне хочется иметь голос, чтобы задавать вопросы, когда она говорит такую загадочную фигню. И если честно, Уилла говорит много загадочной фигни, особенно когда мямлит и думает, что я не слушаю.
В какой-то момент мне надо будет в этом сознаться.
Я вспоминаю, что сделал в клубе, достаю телефон и пишу в заметках: «Хвойное обольщение?»
Она щурится, читая, затем плюхается обратно на мою кровать.
— Да.
Вот и всё, что я получаю. Да.
Я закатываю глаза. Уилла катается по моей кровати, пока ей не удаётся завернуться в моё одеяло как буррито. Наблюдая за ней, я расстёгиваю свою рубашку, слегка пахнущую рвотой и потными телами. Я кидаю её в корзину для стирки, затем поворачиваюсь к комоду, чтобы достать футболку. И тут с кровати доносится сдавленный звук.
Поверх края одеяла выглядывают два тёмных глаза.
Натягивая майку с V-образным вырезом через голову и ниже по туловищу, я жестом спрашиваю: «Что?»
Она медленно убирает одеяло так, чтобы оно не закрывало лицо.
— Райдер, Хранитель Конспектов. Засранец-лесоруб округа Лос-Анджелес, у тебя фантастический торс.
У меня вырывается смех. Настоящий смех. Я чувствую, как он бурлит в животе, поднимается к горлу и вибрирует в воздухе.
Уилла садится, скидывая одеяло.
— Ты только что рассмеялся! Я только что рассмешила тебя!
Моё сердце колотится от нервозности. По коже бегут мурашки ужаса. Я жду неизбежного. Когда она скажет, что издаваемые мною звуки странные или ужасные.
Но она лишь вскидывает руки в воздух и завывает:
— Вуууухууууу!
Я инстинктивно зажимаю ладонями оба уха, прежде чем слуховой аппарат визгом отразит этот звук. Уилла выбирается из кровати, запинаясь о собственные ноги, затем налетает прямо на моё туловище и обнимает обеими руками. Приглушённые звуки раздаются где-то в районе моей груди, прежде чем Уилла, кажется, вспоминает, что надо отлепить лицо. Положив подбородок мне на грудь, она смотрит на меня снизу вверх.
— Я тебя рассмешила, Лесоруб.
Я стараюсь сдержать улыбку, но терплю провал, улыбаясь от уха до бесполезного уха и кивая.
Её пальцы медленно поднимаются по моей груди, оставляя волну искр, мерцающих под моей кожей. Её пальчики скользят по моему горлу, забираются в бороду. Затем ложатся на губы и разводят волоски, пока она щурится и разглядывает мой рот.
— Этот драный хвост белки — проблема.
Мои брови приподнимаются. Да не настолько уж всклокоченная у меня борода.
...или настолько?
— Я не вижу твои губы. И я подозреваю, что это симпатичные губы. Вроде таких, которые вообще не полагаются мужчинам с такими ресницами как у тебя.
Она слегка покачивается в моих руках, и её глаза закрываются, когда она мямлит:
— Мне так хотелось бы, чтобы ты поговорил со мной, Рай.