Я вбегаю на кухню, и Паркер опасливо смотрит на меня, когда берет мусор и свою сумочку.
— Подожди, Паркер, пожалуйста. Возьми меня с собой.
И в тот момент, когда я заканчиваю произносить эти слова, Кай входит на кухню с ключами в руке, смеряя меня взглядом, от которого леденеют мои кости.
3
КАЙ
Паркер обводит нас с Роуз обеспокоенным взглядом, но я награждаю ее ослепительной улыбкой, которая не достигает моих глаз, поскольку во мне сегодня нет на это энергии, но женщина этого не замечает.
Я достаю конверт из пиджака и передаю его ей. Он толстый, набитый наличными.
— Возьми. Нам больше не понадобятся твои услуги.
Паркер распахивает глаза.
— Мистер Смит, я не собиралась её никуда вести, клянусь.
Я стараюсь звучать обнадеживающе, надеясь, что попал в яблочко.
— Нет, дело не в тебе, Паркер. Мы с мисс Смит едем в своего рода отпуск. Когда мы вернемся, я свяжусь с тобой, чтобы возобновить твои услуги. Но я не хочу оставлять тебя без заработка, пока нас нет. Поэтому возьми эти деньги, и ты какое-то время ни в чем не будешь нуждаться. — У меня нет намерений возвращать сюда Паркер, но ей не нужно этого знать. Наверняка здесь денег больше, чем она когда-либо видела в своей жизни, поэтому женщина не задает вопросов, и именно за это я плачу.
Паркер надевает сумочку на плечо и кивает. Я смотрю, как она уходит, и запираю за ней дверь.
Роуз по-прежнему у стойки обнимает себя руками за талию.
— Ты не пришел на прошлой неделе. Я думала, что-то может случиться с тобой. Только из-за этого я попросила Паркер взять меня с собой.
Я обвожу Роуз взглядом с головы до пят, начиная со спортивного костюма, у которого она подвернула штаны в районе лодыжек и рукава на запястьях, заканчивая растрепанным пучком на макушке.
— Когда ты в последний раз принимала душ?
Она закоченевает.
— Вчера.
— И когда ты в последний раз мыла волосы?
На этот раз Роуз вздергивает подбородок.
— Какая тебе разница, чистые мои волосы или грязные? Ты здесь не живешь.
Только вот Роуз не знает, что я прихожу сюда чаще, чем она думает. Роуз просто проводит слишком много времени в своей спальне, что едва замечает, когда я проверяю камеры и пробираюсь в дальнюю комнату квартиры, которую держу запертой. Когда я впервые оставил Роуз, то убедился, что она поняла, — это было под запретом, и Паркер тоже об этом знала. Никто не заходит в мою комнату без разрешения, мне бы и дальше хотелось все оставить так. Насколько я могу судить, Роуз и не пыталась, по крайней мере, судя по камерам, которыми я снабдил каждый сантиметр этого места.
Я вздыхаю и кидаю пиджак на спинку дивана.
— Я устал. Быстро приму душ, и тогда нам нужно будет поговорить.
— Ты сказал правду об отпуске? Мы уезжаем отсюда или ты соврал, чтобы выпроводить Паркер?
Я не утруждаю себя взглядом через плечо, когда отпираю дверь и перешагиваю через порог.
— Солгал. Я больше не позвоню ей.
С моей стороны жестоко оставлять Роуз вот так с вопросами, но во мне сейчас нет сил объясняться с ней. Адриан ― единственный человек, который не заставляет меня объясняться почти после каждого предложения. Все остальные обычно требуют объяснения или направления. Хотя бы раз в жизни я бы очень хотел, чтобы кто-то смог самостоятельно разобраться и все понять, чтобы мне не пришлось все разжевывать. Это утомительно.
Я снимаю одежду и кидаю её в кучу в ванной. Прямо сейчас мне хочется лишь смыть со своего тела смрад председательской суки. Даже сейчас я могу чуять запах ее парфюма и пизды. Я сильно давлюсь и прижимаю руку ко рту, чтобы не стошнило. Генриетты здесь нет, но я не доставлю ей удовольствия.