Знаю только, что больше не боюсь ни стены, ни города.
Для меня теперь это тихое, знакомое и почти мирное место. Именно здесь, среди людей, меня охватывает ужас. Ведь это люди сделали меня сиротой, морили голодом, били, издевались и выбросили как мусор. Рука поднимается к маленькому шраму над губой. Он напоминает мне обо всем, что я потеряла, и обо всем, что я сделала, чтобы выжить.
Нет, я боюсь не монстров за стеной, а тех, с кем живу рядом.
Вскоре передо мной предстает здание с неоновой вывеской – магазин Грима – стоящее на сваях, высоко над трейлерами и лачугами, где продаются безделушки, коллекции и в котором можно купить и продать все, что угодно. Он также продает оружие, и я готова поспорить, что Грим продает даже людей. Я вздрагиваю при этой мысли. С ним надо держать ухо востро, но выбора у меня нет, когда на его деньги получаю еду после нескольких дней грызущего голода. В животе у меня бурчит при мысли о еде, но я привыкла к этому, поэтому не обращаю внимания и иду вперед. Я просто отдам ему его предмет, получу свои деньги, а затем поспешу домой, чтобы поесть и поспать несколько дней, и восстановиться после похода. Я зеваю, вспоминая комковатый матрас в моем однокомнатном доме. Несмотря на его состояние, это лучше, чем улицы или быть чьей-то игрушкой.
Я спешу в магазин, не обращая внимания на покупателей, прохожу за рваную желтую занавеску в подсобку, где Грим пересчитывает банкноты на стеклянном столе. Сигара зажата между его полными губами, а глаза устремлены на старый телевизор, установленный в углу, изображение на котором гаснет каждые несколько секунд.
— Чертов сигнал становится все хуже, чем больше они строят стену, — бормочет он и когда видит, что я стою там, вскакивает и смотрит на меня. —Девочка, в следующий раз шуми, мать твою! — кричит он.
Мне нравится нервировать этого сильного человека. Ухмыляясь, я откидываю капюшон и сую руку в карман, поглаживая предмет.
— С чего бы мне это делать, если ты платишь мне за молчание и осторожность?
— Ладно, ладно, отдавай уже, — ворчит он.
— Сначала деньги, — возражаю я.
Смеясь, он начинает считать купюры.
— После стольких лет ты все еще не доверяешь мне.
— Я никому не доверяю. — Я пожимаю плечами. — Ничего личного.
— Да, и так ты остаешься в живых. Ладно, детка, держи, и еще сверху за то, что так быстро принесла.
Я вытаскиваю голову и передаю предмет ему.
Грим осторожно поглаживает ее, проверяя, нет ли повреждений.
— Отлично. С тобой приятно иметь дело, малыш.
— Вот почему ты не даешь мне умереть. — Я засовываю деньги в карман и начинаю двигаться к двери, желая поскорее уйти. Видимо, я задержалась, потому что он встает и смотрит на меня.
— Девочка, подожди. У меня есть для тебя другая работа.
Я колеблюсь. Мне сейчас ничего не нужно, и я хотела выходной, но он наклонился ко мне.
— Ты заработаешь больше денег, чем за год, а может, и за два.
Черт, ладно, я не могу отказаться, и теперь он меня заинтересовал. Такая зарплата могла бы вытащить меня из трущоб в более безопасный район. Но смогу ли я уйти, если это все, что я знаю? Словно поняв, что я у него в руках, Грим возвращается на свое место
Зная, что он предлагает столько денег, я все же беспокоюсь о том, что он хочет от меня.
— Я никого не буду убивать, — пробурчала я.
— За кого, черт подери, ты меня принимаешь? — Он качает головой. — Не отвечай. Я – наводчик, ты – искатель, мы не убийцы. Люди приходят к нам за потерянными предметами или, как в данном случае, чтобы получить что-то за стеной.
— Я слушаю, — отвечаю я, но не сажусь. Я качаюсь на пятках, готовая убраться отсюда, как только решу, что делать.
— Кто-то заплатит большие деньги за то, чтобы кто-то оказался там, — говорит он мне.
— В смысле человек? — спросила я, искренне потрясенная. — В смысле, ты хочешь, чтобы я взяла человека с собой за стену? Зачем?