Просыпаюсь от ноющей боли в груди. Такой знакомой, но от этого не менее противной. Встаю с дивана, поднимаю шарф и пальто. Огибаю диван и делаю шаг через планку золотистого цвета, разделяющую смежные комнаты: теперь мои ботинки звучно цокают по керамической плитке. Кухня с резными шкафчиками цвета вишни купается в лучах осеннего солнца, а металлические ручки просторных ящиков сверкают так, что глазам становится больно. Умываюсь холодной водой и возвращаюсь в прихожую. Там запоздало понимаю, что умыться можно было в ванной комнате, находящейся ближе к входной двери. На трюмо лежит связка ключей. Наверное, Дея оставила их мне.
Вздыхаю – и воздух больно режет по стенкам легких, но так только кажется. Да и вся эта боль в груди – насколько бы реальной она не казалась – не физическая, а душевная.
Перед тем как выйти на лестничную площадку, медленным взглядом обвожу небольшую прихожую: грязно-желтые стены с выбеленным потолком украшает одна-единственная картина – явная копия работы Куинджи [Русский художник Архип Иванович Куинджи. Картина: Дьявольское ущелье. Лунная ночь. 1890-1895] – на которой изображено горное ущелье с сияющей в ночи рекой. Мягкие голубые тона и ослепительно-белый отблеск на водной глади завораживают, и в то же время успокаивают. На несколько минут я забываю об омерзительном тянущем чувстве, подобно червю, вгрызающемуся в мою душу. Но ощущение безмятежности быстро проходит, а боль возвращается с новой силой.
Измученное бессонной ночью тело больше не может сопротивляться, и я поддаюсь. Не проходит и пяти минут, и вот я уже быстрым шагом направляюсь туда, куда бы добровольно ни за что не пошел – в школу. Мне не было нужды спрашивать дорогу. За годы ставшая ненавистной Связь, та, что мы, венефикусы [veneficus (лат.) – чародей, ядовитый], называем Septimus Sensu [Septimus Sensu [сэптимус сэнсу] (лат.) – седьмое чувство], обострилась, и теперь я мог чувствовать Дею на расстоянии.
Дойдя до места назначения – кирпичного здания с зеленым крыльцом – сажусь на лавку, усыпанную кленовыми листьями. Совершенно не представляю, что я здесь делаю. Нет, конечно, знаю, просто не хочу себе в этом признаваться.
Это все из-за нее…
Что Дея забыла в этой невзрачной средней общеобразовательной школе №26?
«У него, как и прежде, такие же глаза цвета летнего озера…»
В голове всплывает образ блондина с голубыми глазами – всего на секунду, но этого достаточно, чтобы разжечь во мне уже потухший гнев. Бесят не сами мысли девушки, настолько яркие и живые, что смогли прорваться через мою ментальную преграду, а будоражащее чувство восторга,еевосторга.
Упершись локтями о колени и сжав ладонями лицо, отгораживаюсь от Деи – ощущение не из приятных: похоже на то, как если бы я отрубил собственную руку, положил в заплечный рюкзак, и так ходил с ней, зная, что в любой момент можно будет присоединить конечность обратно, и боль пройдет.
Главное сейчас не думать о том, что так обрадовало мою Связанную и заставило вспомнить того урода. Не думать.… Отвлечься…
Закрываю глаза.
Прожитые десятилетья, месяцы, дни, сливаются в одну ляпистую, наполненную невнятным шумом картину. Воспоминания о родителях и друзьях обычно помогали, но, в этот раз, совсем иные обрывки памяти далекого прошлого, цепляясь за края сознания, упорно не хотят отпускать меня…