Картинка не передавала всех эмоций, заряжавших воздух в этот момент. Видеокамера не смогла отразить всю наэлектризованность той атмосферы. Безропотно подчинившись внешнему воздействию, камера переместила фокус на автомобили у обочины, сосредоточившись на одном из них. Его задняя дверца была открыта, и из неё показалась белокурая головка.
Кемаль подошёл к экрану. Он поднял руку и очень нежно прикоснулся…. Голограмма экрана, которая, не будучи телом материальным, должна была пропустить руку сквозь себя, словно загустела, замерла… И послушно приняла нужный ракурс. Хамид только с завистью вздохнул. По роду своей деятельности он часто встречался с Новыми и много знал о них, но ВСЁ об их возможностях не знал никто. Вот и сейчас, он с тихим удивлением наблюдал за тем, как, не прикасаясь к айкомму, Кемаль сотворил небольшое чудо. Искажённые световые волны, которыми, по сути, и являлась голограмма, послушно демонстрировали то, что хотел лицезреть Новый.
Теперь двое мужчин видели машину не сверху, а сбоку, что позволяло лучше разглядеть творящееся в ней, и при этом картинка максимально приблизилась. После небольшой ряби изображение получило чёткость, и перед зрителями появилось печальное лицо молодой голубоглазой женщины.
Хамид поёжился, вспомнив при каких обстоятельствах он видел эти глаза в первый раз. Тогда они были мутными от боли. Сейчас в них тоже была боль, только где-то в глубине, затерявшаяся среди других эмоций, таких как страх, надежда, усталость…
Женщина вылезла из машины и встревоженно вгляделась в разворачивавшееся недалеко от неё столкновение интересов. Невидимая камера, подчинившись указанию Нового, заглянула в салон. На заднем сиденье лежала маленькая, невероятно худенькая девочка лет двух-трёх. Она сделала движение, и, видимо, застонала, потому что женщина мгновенно оказалась рядом с ней.
- Это Долорес Кьянти, - заговорил Хамид.
Мужчина не сомневался в том, что Новый прекрасно осведомлён обо всём, но говорить не переставал. Он уже видел эту запись, хоть и не в таком ракурсе, и, зная наперёд, что произойдёт, пытался отвлечься.
- Они приехали из Франции, а до этого жили в Италии. У девочки рак четвёртой стадии. Метастазы добрались практически до всех органов…. Ей даже «химию» не стали делать, иммунитет настолько ослаблен, что ребёнок просто не перенес бы этот варварский метод лечения… - Мехди продолжал рассказывать, нервно теребя ремешок айкомма, а Кемаль слушал, не перебивая и не отрывая взгляда от экрана.
Между тем, Долорес Кьянти достала из кофра заготовленный шприц и ввела его содержимое в катетер, закреплённый на тыльной стороне маленькой ладошки. Лекарство подействовало быстро, и беспокойно шевелившаяся девочка затихла. Плечи её матери поникли. Женская фигурка, неудобно склонившаяся над ребёнком в тесном салоне, словно перестала получать энергию, что подпитывала её. Она как будто потухла. Медлительными движениями, полными старческой усталости, Долорес закутывала свою дочь в тонкий плед. Она почти закончила, когда случайный взгляд в окно зацепил движение в тумане. Глаза молодой женщины расширились, когда разум выдал примерное развитие событий. Несколько секунд она растерянно смотрела, как вторая колонна почти добралась до поста. Это было похоже на то, как огромные уродливые ножницы с холодной бесчувственностью перерезают тончайшую нить надежды на спасение…
Будто вскрыв какие-то неведомые резервы, энергия вновь забурлила в хрупкой фигурке. Выскользнув из машины, Долорес метнулась было к толпе, все участники которой ничего не подозревая, ожесточённо спорили с военными. Но оглянувшись назад, передумала. Несколько секунд она, прикусив губу, вглядывалась в своего будущего противника. Судя по заострившимся чертам и поджавшимся губам, решение было принято. Подойдя к машине, женщина, поплотнее закутав девочку, уложила её на пол между сиденьями. В свободное пространство вокруг распихала имевшиеся в наличии подушки и одеяла. Закончив с этим, она решительно захлопнула дверцу. Сев за руль, Долорес аккуратно вывела свою машину из вереницы, растянувшейся у обочины...
Хамид знал, что будет дальше.
Разогнавшись со всей доступной скоростью, автомобиль попытается добраться до поста прежде чем, его перегородит военный грузовик. Цель была вполне достижимая. Вот только армейский офицер, получивший точные указания, отдал приказ – «Остановить любой ценой». Цена была не очень высокой. Всего лишь несколько сот патронов… И жизнь гражданского. Но поскольку этот гражданский намеренно нарушал изданный указ, то он являлся правонарушителем и, вполне возможно, предателем.
Но, к огромному сожалению офицера, военные слишком поздно заметили этот прорыв – изрешечённый автомобиль в последние секунды успел пересечь ту самую черту, за которой кончалась их власть. И, несмотря на то, что стрелки вели прицельный огонь по водителю и колесам, «пташка» очутилась в лапах аравийцев. Офицер скрипнул зубами, вряд ли это упущение благоприятно отразится на его послужном списке. Но он не успел сильно расстроиться, ибо наблюдая в мощный армейский бинокль, как из покорёженной машины вытаскивают сперва окровавленную женщину, затем закутанного в одеяло ребёнка, понял – ЭТО очень, очень плохо отразится не только на списке, но и на нём самом…