— А как ты думаешь?
Подняв руки, я расставила их примерно на фут друг от друга.
— Вот настолько?
— Не уверен, что это значит, но прошлой ночью я даже было задумался, не заколотить ли твои двери и окна, — Тьерри поднял кружку. — Ты была в Большом зале, зная, что не должна там быть. Если бы остальные члены клана увидели тебя, что по-твоему, они бы подумали?
Я сложила руки на коленях.
— Что я… любопытная?
— Да, но важнее, что они могли бы задать вопрос, почему я не знаю о том, что девушка подслушивает очень важный разговор. Ты понимаешь, что это сказалось бы на моей власти здесь, на моём авторитете? Наши гости могли бы оскорбиться, что я не смог обеспечить приватность нашей встречи.
Посмотрев на Джаду, я увидела, что она усердно рассматривала свои ярко-розовые ногти.
— Я — Мастер, и ситуаций, когда кто-то подслушивает мои встречи, не должно быть, — продолжал он, и я почувствовала себя такой же высокой как банан, а я ненавидела бананы. — Тебе повезло, что тебя увидел Зейн и что, видимо, его это позабавило, а не наоборот.
Позабавило? Я его позабавила? Что…
— Знаешь, ведь мой авторитет может рухнуть в любой миг.
Я ахнула, пристально глядя на него. Я знала это, но неужели Страж, который обнаружил бы, что я подслушиваю, расценил это как огромный провал Тьерри? Одно это было уже настолько плохо, что его могли бы лишить звания Мастера?
Кажется, это уже излишняя реакция.
Его светло-голубые глаза нашли мои и задержались.
— Прямо сейчас, слишком много всего происходит, чтобы совершать ошибки или промахи.
Покусывая ноготь большого пальца — я всегда так делала когда нервничала — я перевела взгляд на кухонный островок.
— Ты знаешь, насколько важно для твоей же собственной безопасности, быть благоразумней, чем прошлой ночью, — он легонько коснулся моей руки, возвращая моё внимание обратно к нему. — Твой отец не обрадуется, узнай он об этом. Можешь не сомневаться.
Обычно, я бы засмеялась на комментарий про мою безопасность, но когда Тьерри упомянул отца? Это совсем другая история. Лёд разлился по моей коже. Мне не нужно было смотреть на Джаду, чтобы знать, что она чувствует тот же озноб. Я не смогла сдержаться и спросила:
— Ты… собираешься ему рассказать?
Тьерри посмотрел на меня поверх кружки. И тогда я увидела надпись «Сегодня я не могу быть взрослым». Мэтью. Мэтью частенько так говорил. Тьерри опустил кружку.
— Нет.
Облегчение пронеслось по комнате как летний бриз.
— Только потому, что я реально не хочу разговаривать сегодня с этим самодовольным сукиным сыном.
Я моргнула.
Губы Тьерри подёрнулись.
— Я бы предпочел, чтобы наши гости приехали и уехали, никогда не увидев тебя, но это уже невозможно. Они знают, что ты живёшь здесь, ну или только Зейн знает, и если ты внезапно пропадёшь, они могут подумать, что мы скрываем что-то. Это не означает, что я хочу, чтобы ты искала встреч с ними. Я знаю, как ты любопытна, а зачастую даже чересчур любопытна. Надо пресечь это в зародыше.
Я понимала, что это не лучшее время указывать на то, что мы скрываем что-то. Меня. Но это был один из тех редких моментов, кода я знала, что не стоит говорить первое, что пришло мне на ум.
Я сказала второе, что пришло на ум.
— Значит, я не должна искать встреч с ними, потому что Зейн плохой парень?
Тёмные брови Тьерри приподнялись.
— Что? Почему ты так думаешь?
Я посмотрела на Джаду.
— Я… не знаю?
Уголки его губ опустились вниз.
— Зейн… очень уважаемый для такого молодого парня. Он противоположность… плохому парню.
Ладно. Ну, это было полной противоположностью тому, что сказал Миша, что было странно. Как мог Миша знать что-то про Зейна, чего не знал Тьерри?
Я пока что откинула эту странность в сторону.
— Я не стану искать их или что-то вроде того, но… — я сделала глубокий вздох. — Если кто-то из них спросит обо мне, и что я здесь делаю, что я скажу?
— Скажи правду.
Джада подавилась соком.