Я смотрю ему в лицо и вижу, как его глаза блуждают от моего лица к груди. Мои волосы распущены. Моя майка до сих пор слегка влажная.
Я чувствую себя желанной в такой манере, которой обычно не испытываю. Его серо-голубые глаза пылают чем-то сродни голоду.
Я опускаю взгляд на его тело. Ткань его боксеров вздыбилась.
Он затвердел.
Между моих ног зарождается пульсация.
Мы оба молчим, не считая нашего учащенного дыхания. Его взгляд задерживается на моих грудях. Их ничто не прикрывает под влажной льнущей майкой. Я опускаю глаза и вижу, что соски заметно напряглись.
Я как будто чувствую их. Свои соски. Напрягшиеся под тканью.
Они реагируют на Трэвиса, как и остальное мое тело.
Затем он внезапно издает сдавленный звук и драматично отворачивается, густо покраснев.
— Прости, — бормочет он. — Прости.
Я делаю несколько глубоких вдохов и смотрю на его пах. Его эрекция отчетливо видна под влажным хлопком. Это заставляет меня вспомнить, как он мастурбировал в ванной того дома пару дней назад. Те тихие ритмичные шлепки. И как он под конец застонал.
Мне так хочется прикоснуться к нему, что меня почти трясет.
— Все в порядке, — выдавливаю я.
— Я не хотел.
— Знаю. Тебе не нужно извиняться.
Я жду, затаив дыхание. Мои пальцы дрожат, так что я сжимаю ладони в кулаки.
— Нам пора отправляться, — Трэвис неловко отстраняется от меня. — До темноты есть еще час или два.
Я выдыхаю.
— Ладно. Я готова.
***
Два часа спустя мы находим дом для ночлега.
Он большой, окружен несколькими акрами земли. Там имеется веранда с прекрасной декоративной плиткой, летней кухней под открытым небом и встроенной ямой для костра. Кое-что пострадало от землетрясения, но не слишком сильно. И дом расположен на холме, что дает хороший обзор на окрестности, и я знаю, что от этого Трэвису спокойнее за нашу безопасность.
Костровище просто идеально. Мы разводим небольшой огонь, кипятим воду, чтобы сделать макароны с сыром быстрого приготовления. Конечно, у нас нет молока или масла, но и с водой прекрасно. Мы едим их с банкой ростбифа в подливе. Так написано на банке: ростбиф в подливе. Я не уверена, настоящее ли это мясо, но оно вкусное и знакомое. Как и макароны с сыром.
Мы чистим зубы и идем пописать, после чего направляемся в спальню на втором этаже.
Я переодеваюсь в леггинсы, не снимая майку, пока Трэвис загораживает дверь комодом.
После этого он расслабляется. Я вижу это по его позе, выражению лица.
К тому моменту, когда он переодевается в чистую футболку и спортивные штаны, я принимаю решение.
Я сижу в изножье кровати, и он медлит, заметив, что я смотрю на него.
— Что не так?
— Ничего.
— Нормально себя чувствуешь?
— Да, все хорошо.
Он хмурит брови и садится рядом, от чего матрас проседает.
— Ты не устала?
— Не слишком.
Он колеблется, всматриваясь в мое лицо в поисках объяснения моему настроению.
— Я могу что-то для тебя сделать?
— Да.
— Что?
Я открываю рот, но слова застревают в горле. Я хочу сделать это, но это кажется таким странным, таким рискованным.
— Что такое, Лейн? Я сделаю все, что тебе от меня нужно, — его лицо выражает искренность. Похоже, он говорит всерьез.
— Я устала чувствовать себя напуганной и беспомощной.
— Хочешь, чтобы я поучил тебя другим приемам?
— Да, но не сейчас. Я не это имею в виду. Я устала всегда чувствовать себя так. Это длится уже годами. Будто я ничего не контролирую. Я хочу что-нибудь сделать с этим. Я хочу что-нибудь сделать, чтобы изменить это.
Он явно до сих пор понятия не имеет, о чем я говорю.
— Что ты хочешь сделать?
Я с трудом сглатываю.