- А декан и завкафедрой, значит, величины недостаточно крупные, чтоб им импортные деньги отламывалось? – не обращая ни малейшего внимания на неудовольствие «жеванного», снова вклинился в разговор «кожаный».
Эля опасливо покосилась на распахнутую дверь – он и впрямь рассчитывает, что она вот тут, если не на глазах, так, считай, «на ушах» всего факультета ему местные подводные течения как на карте разложит?
- Давайте дверь прикроем? – быстро спросил «кожаный» у «жеванного».
Тот раздраженно покосился на напарника – точно как декан на совещаниях косился на покойного шефа – и Эля поняла, что откажет. Просто чтобы показать, кто здесь главный.
- Задохнемся, - буркнул он и в подтверждение раскурил новую вонючую сигарету. – Вы отвечайте на вопрос, Элина Александровна.
Ага, сейчас. С ума еще не сошла.
- Чтобы получать импортные гранты, надо хорошо владеть хотя бы английским. - тоже не самое лестное для начальства объяснения, но ничего, терпимое – все их поколение «безъязыкое», дети «железного занавеса».
- Не понял, - быстро бросил «кожаный», - Вон, когда ваш завкафедрой книжонкой своей голову морочил, я в киевское отделение звонил – там все по-нашему говорят.
- Потому что там давно уже все наши, а где все наши – там ловить нечего, - отрезала Эля. Надо же, какое на него сильное впечатление звонок в Киев произвел, теперь всю жизнь вспоминать будет. – В постоянно действующих отделениях фондов в Киеве работают, в основном, местные сотрудники, а значит – там все делается как у нас.
- В смысле?
- В смысле, через них гранты получают Киев, Львов, в крайнем случае – Харьков. Нестоличным ученым с киевскими отделениями дело иметь бесполезно, надо обращаться напрямую, в штаб квартиры фондов. А для прямых контактов нужно знать язык и хотя бы элементарно понимать, как заявки составлять, чтоб западников проняло!
- Покойный, значит, и знал, и понимал?
Эля смолкла, лихорадочно соображая: правду говорить не хотелось, но слишком много народу знает, как оно на самом деле. Да и «кожаный» смотрел на нее так, словно все ее сомнения – врать или не стоит – он насквозь видит.
- Это не он, это я знала. То есть, я и сейчас знаю. У нас на факультете самый первый конкурсный отбор на грант прошла я. Только не на исследования здесь, а на годовую магистратуру в Австрии.
- Что ж там не остались? – поинтересовался «жеванный», - Патриотизм замучил?
Эля молча пожала плечами. Вот уж тут объяснений он не дождется. Не его дело.
- Следовательно, все проекты покойного профессора Савчука на самом деле составляли вы, - заключил «кожаный».
Эля отчаянно замотала головой:
- Идею всегда выдвигал он! Савчук большой ученый! Был большой ученый. Я только переводила и оформляла документы.
- Ага, - снова проявил понимание «жеванный», - Выходит, вы при вашем профессоре переводчицей.
Эля оскорблено моргнула. Мало ей факультетского шипения за спиной – «настоящие ученые без гроша, а какая-то девчонка за паршивые переводы три зарплаты гребет», - так теперь и эти за секретаршу держат, сейчас кофе отправят варить. Она невольно покосилась на «кожаного», тут же рассердилась на себя за «покосы-перекосы» – какое ей дело, что случайный человек думает о ее научной карьере? – и отчеканила:
- У меня два высших образования, я защитила магистерскую диссертацию в Кремском университете, я кандидат физических наук… - кандидатом она еще не была, как сказал декан: «Тут вам не Кремс!». Защита уже состоялась, но пока киевский ВАК подтверждения не пришлет, она оставалась никем. Но в такие тонкости она милицию посвящать не собиралась, - Я работаю по всем грантам именно как физик, а документация и переговоры – это дополнительно.
И пусть те, кто ее зарплаты считает, попробуют как она: и свои исследования тащить, и бумажки на трех языках писать, и переговоры вести. Быстро тех денег не захочется!
- Какая вы… крутая, - с легкой насмешкой поглядывая на разбушевавшуюся Элю, хмыкнул «кожаный».
Эля печально кивнула. Ох уж да, ох уж такая крутая, что от этой повышенной крутости ей скоро и конец. Напрасно Светлана Петровна думает, что Эля, сидя на шефовых документах, сможет добиться чего-то для себя. Начальство сойдется стенка на стенку за наследство Савчука, а ее в этой борьбе разорвут на части. Отдаст она всю информацию одному, тут же станет ему не нужна, и второй ее в отместку всенепременно скушает. Как же она влипла!