Он держал ее за руку всю дорогу вокруг дома и затащил внутрь, где его мать практически выхватила ее у него. Она взяла ее лицо руками и широко улыбнулась.
— Боже мой, ты становишься все красивее с каждой нашей встречей. Не так ли, Крис?
Она посмотрела на него, и он закатил глаза.
— Думаю, я упоминал об этом раз или два.
Рене была в теле, но высокой, и она была настоящей сукой, но в хорошем смысле. Она была женщиной-Альфой не просто потому, что Джейк объявил ее своей Альфа-парой, но потому, что она могла убить кого угодно и где угодно. Даже сейчас, когда ей было ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти, она выглядела такой же молодой, как всегда. Она заставила Каденц скучать по маме.
Она удивленно посмотрела на Криса.
— Ты побрился!
Он усмехнулся, жестом махнув на Каденц и отправив в рот картофельный чипс.
— Она меня заставила. Сказала, что не будет танцевать со мной небритым.
Рене рассмеялась, и Каденц тоже, и она сказала:
— Как кто-то сможет увидеть, какой ты милый, когда ты покрыт щетиной, как бродяга?
Крис застонал, покраснев от смущения, и это было восхитительно.
— Черт, мам. Не милый, ясно? Что угодно, только не милый.
Она махнула ему рукой, отмахиваясь от его упреков, и это заставило Каденц улыбнуться еще шире, но это и немного опечалило ее. Она никогда не дразнила маму и не стеснялась ее. Ее отца, да, но не в веселом смысле.
Крис вырвал ее из рук Рене, и они прошли несколько сотен футов к тому месту, где было собрание стай, через рощу деревьев к большой поляне с поленьями и садовыми стульями, разбросанными вокруг огромной ямы, в которой ревело двадцатифутовое пламя. Из чьего-то стерео доносилась музыка, и, пока некоторые танцевали, многие волки просто болтали и болтались. Еженедельные воскресные костры, чередующиеся между домом Джейка и домом отца Джейсона, давали волкам возможность общаться и наслаждаться обществом друг друга на нейтральной территории. Волки были чрезвычайно общительными существами, и они жаждали быть рядом с другими волками.
Гул голосов стал странно тихим, когда они с Крисом вышли на поляну, держась за руки, и она действительно не понимала этого, но, опять же, она не понимала многого из того, что происходило в последние пару дней. Как будто весь город перенесли в сумеречную зону. Крис подтащил ее к открытой холодильной камере и подал бутылку красного ирландского пива, которое она любила. Она посмотрела на него, а он улыбался, очень довольный собой.
— Ты сегодня очень наблюдательный, — сказала она, откручивая крышку и делая глоток.