— Мило? — он скривил лицо, что вызвало у меня улыбку. — Небритый мужик с перепоя вызывает у тебя милоту? Странные у тебя понятия о прекрасном.
— Кирилл с Томой?
— Он ее пошел провожать, но похоже еще вернет. Она тебе не нравится?
— Мне как-то все равно. У нас с вами не такие отношения, чтобы друг другу претензии предъявлять.
— Скандалить не будешь, если мы с ней вечером тесно пообщаемся?
— Нет. Мне все равно. Я же сказала. Могу и к себе уйти.
— Зачем? Дом большой. Места на всех хватит, — ответила я. Он посмотрел на меня, но ничего не ответил.
Пока мы готовили обед, вернулся Кирилл с новой порцией алкоголя, переодетой Томой и шашлыком, который планировали приготовить на мангале. Володя включил музыку. Тома рассказала, что работает косметологом. Жаловалась на парня, с которым она встречалась, но при этом она не была готова к близким с ним отношениям. Как я поняла, Тома была из тех женщин, которые не спят с мужчинами до свадьбы. Хотя я бы по ней так не сказала. Впечатление она производила как легкодоступная женщина.
— Потанцуем? — предложил мне Володя. Я согласилась. — Руки положи мне на плечи. Чего смеешься?
— Странно это, — ответила я.
— Так ты сама же хотела научиться танцевать. Вот и давай учиться.
Мы медленно топтались на месте. Он был близко. Я чувствовала запах одеколон смешанный с запахом пота. Дымок от мангала смешивался с запахом мяса. Все было таким необычным, что опять стало напоминать фильм.
— Что-то я не вижу ничего интересного в танцах, — сказала я. — Мы же просто топчимся на месте.
— Так и есть. Чтобы красиво танцевать, надо много учиться. И учиться долго. Упорно. А без учебы мы можем разве только на месте топтаться.
— В последнее время я себя глупо чувствую. Ожидания не оправдываются. Сказка становиться грубой, — ответила я.
— Мир и есть: грубый и жестокий. Мы его стараемся украсить в книгах и фильмах, но на деле он всегда остается таким, какой есть, — Володя крутанул меня вокруг себя вновь прижал к себе.
— К этому сложно привыкнуть, — ответила я.
— Ты открытая и добрая. Немного наивная. Но это все временно. Скоро станешь такой же жестокой и циничной, как и Тома.
— А мне кажется она довольно милая.
— Еще та пиранья, — хмыкнул Володя, опрокидывая меня к себе на руку.
— Красивое небо.
— Ты на небо любуешься, а не на меня? Я глубоко обижен, — сказал он, ставя меня на оги.
— Но оно правда красивое. Пойдем отсюда.
— Куда?
— Хоть в траву завалимся. Пойдем.
Я взяла его за руку. Повела в сторону выхода с террасы. Не знаю чего я хотела. Может свободы и легкости? Может, чтобы Володя перестал быть таким напряженным?
Мы подошли к воде. Остановились около нее. Я села на траву. Затем легла. Володя наблюдал за мной, явно не торопясь присоединяться.
— Давай. Вот тут точно как в фильме.
— Валяться в траве и смотреть в облака?
— Да. Попробуй.
Он сел рядом со мной. Потом лег.
— Правда, красиво?
— Красиво, — ответил Володя. — Ты в детстве смотрела на облака?
— Нет. Все было как-то не до них. А ты?
— Вот по той же причине. Я жил в городе. Много учился. Спорт. Все такое.
— И никаких заброшенных домов, крыш и облаков? — спросила я.
— Ты слишком много смотришь фильмов.
— Может быть. Мне всегда казалось, что я чего-то упускаю. Учеба, братик, потом сестренка. До рождения братика мама все со мной бегала. Пыталась уберечь от плохой компании. Мы с ней ходили на фитнес, в бассейн, на маникюр и за покупками.
— Как две подружки.
— Только у нас не было безумств. Самое дикое, что мы с ней делали — это на юге катались на банане. Вот это было диким. А так подруга была строгой.
— Это не нормально, — сказал Володя.
— Почему?
— Потому что теперь тебе не к кому прийти поплакать, когда случаются проблемы.