Разумеется, эти русские удивились. Я бы и сама на их месте охренела. Пожалуйста, Альк, или как там тебя, просто согласись, или пошли меня куда подальше, или…
Наклонившись ко мне с высоты своего роста так близко, что я непроизвольно отпрянула, парень вдруг резко сдернул с моей головы капюшон и, почти что даже улыбнувшись, лениво протянул:
— А потянешь такую работенку?
Я оторопела. Даже возмутиться не смогла из-за столь грубого очередного вмешательства в мое личное пространство. Взгляд невольно метнулся в сторону блондинки -- но та лишь простояла несколько секунд, гневно сверля своего парня взглядом, после чего села в машину, громко хлопнув дверью, оставив меня с этим неприятным типом один на один.
Серьезно? Что у вас, блять, за отношения такие, ребят?
Стараясь отшатнуться как можно незаметнее — провоцировать парня не хотелось, а мужики не любят, когда от них в открытую шарахаются — я проговорила, стараясь быть как можно более невозмутимой:
— Потяну, ничего сложного.
Только вот парень все равно находился слишком близко. И мои попытки отстраниться нисколько его не смущали. В ответ на мои “отшатывания” он лишь приблизился снова, а после и вовсе ухватил пальцами прядь моих волос, наматывая их на палец, и слонился так низко, что я могла ощутить его дыхание:
— Одной мойкой ты не отделаешься.
Он даже попытался изобразить “ласковый” тон. Наигранно-ласковый. Липкий, отвратительный, явно угрожающий… Мое сердце уже билось безумно сильно, а глаза искали, за что бы зацепиться взглядом, только бы не смотреть в лицо парня, и не зажмуривать их, выдавая откровенный ужас. Нет-нет-нет, Ванда, ты же знаешь, что лучшая стратегия — это игнорирование подобных поползновений. Нельзя обращать внимания, ведь это именно то, чего он добивается.
Чтобы потом сказать, что ты сама "спровоцировала".
Кашлянув, я резко, раздраженным движением убрала волосы из его рук и заправила выбившиеся пряди за уши. Даже огромнейшим усилием воли заставила себя поднять глаза, чтобы встретиться с диким, озлобленным взглядом желтых глаз.
— Что еще? — я могла бы даже гордиться своей невозмутимостью в иной ситуации. — Подстричь газон? Слушай, просто напиши мне адрес уже, и скажи, когда приехать.
Разумеется, я понимала, что никакого адреса он мне не даст. Я уже про себя мысленно считала, что достаточно “умаслила” свою совесть за эту злосчастную царапину, подвергнув себя его издевательствам.
Схватив меня за подбородок, этот мудак криво усмехнулся, процедив мне почти в висок, наклонившись так низко, что я ощутила омерзительное тепло его лица возле своего:
— Пытаешься откусить больше, чем прожевать сможешь.