Обтирания с уксусом — я помнила этот отвратительный запах из детства, когда так делала моя мама — помогали быстрее. А сон, когда ты не в горячечном бреду, и организм может немного отдохнуть, помогает выздоровлению очень хорошо. По крайней мере, я очень на это надеялась.
Не знаю, сколько прошло еще времени, пока я то и дело проваливалась в дрему рядом с Альком, то открывала, то закрывала форточку, раскрывала и укрывала его обратно, регулируя температуру. Когда ближе к утру он наконец открыл глаза, я была готова чуть ли не на колени упасть перед девой Марией в молитвах благодарности.
— Сколько я в отрубе был? — ужасно хриплым голосом пробормотал он.
— Боже, ты проснулся... Не знаю, с вечера, сейчас уже утро, — торопливо и очень воодушевленно ответила, тут же приближаясь к Альку и трогая ладонью его лоб. — Как ты себя чувствуешь?
— Помереть не помру, но веселого мало.
Я привстала на коленях на кровати и забрала с тумбочки стакан от своей газировки, вручая его Альку. Я помнила, как с больным горлом невозможно впихнуть в себя хоть что-то, поэтому налила воду прямо в него, надеясь, что через трубочку пить будет не так неприятно.
— Держи, тебе нужно обильное питье. Даже если не хочется.
Как хорошо, что Альк не стал со мной спорить. Только вот рано я радовалась, потому как, осушив стакан с водой, все еще выглядя, словно живой труп, он уже постарался приподняться на кровати.
— Надо бы двигать отсюда... Да по пути в какой-нибудь супермаркет зарулить... И почему так уксусом пахнет?
И как мне осмелиться сказать ему "нет"? А потом, когда Альк меня не послушает, начать настаивать на своем "нет"? Даже в моем воображении все было как-то совсем трудно. Так что же тогда будет в реальности?
Интересно, а если просто игнорировать неудобную часть его слов, как и всегда, это сработает?
— Температуру сбивала, — словно бы невзначай ответила я только на его последний вопрос, после чего встала и подошла к столику с уже заранее заваренным и процеженным луком и включила чайник, чтобы подогреть воду для полоскания. — Это тебе тоже нужно выпить. Весь стакан. Даже не спрашивай, что это.
На всякий случай я подсластила воду — впрочем, насколько я знала, это нисколько не помогало ситуации. Бабка в детстве чуть ли не силком вливала это в меня, считая лук, чеснок, имбирь и прочую гадость чуть ли не панацеей от всех болезней. Уж не знаю, откуда это в ней взялось, но сама я, будучи шестилетним ребенком, считала ее помощницей дьявола.
Какова ирония, что я сама теперь следую по ее пути.
— У меня аллергия на лук, — Альку оказалось достаточно только принюхаться к содержимому стакана, чтобы отставить его в сторону.
А ведь отличная отмазка. Можно было еще в самом детстве сказать всей родне про аллергию на лук, и с тех пор меня перестали бы пичкать этой отравой, которую я терпеть не могла.
Впрочем, поводом сдаться для меня это не было. Я обещала себе сделать все, что могла.
Стоило Альку встать с постели, как я тут же вскочила за ним, потому как на ногах он держался слабо. Впрочем, моя помощь пригодилась только у самой двери в ванную, когда тот пошатнулся, и мне пришлось слегка придержать парня за локоть. Дальше он справлялся сам. К тому моменту, как он вышел из душа, я уже приготовила для него пластиковый стакан с соленой кипяченой водой.
— Хотя бы этим горло прополоскай, — безапеляционно вручила я ему очередное средство народной медицины. Благо, хоть в этот раз Альк не стал спорить.