— К-хе, — то ли кашлянул, то ли усмехнулся старик, — неужили этот сопляк вспомнил обо мне?
— Он оч-чень хорошо о вас отзывался… Говорит, что вы для него всегда были примером…
Повисла тяжелая пауза. Но потом вояка все же произнес:
— Что там у тебя ?
— Книжка какая-то. Там у Вермелей йор из Гордении. Палач. Вот меня хозяин и выпроводил. Дал наводку, куда идти. Передал вам задание.
Дуло огнестрела чуть опустилось и дернулось в воздухе.
— Показывай.
Я опустила одну руку и, осторожно задрав полу рубашки, показала краешек коричневой обложки, а потом, также не спеша, вытащила книгу и протянула ее в сторону.
Старик трясущейся левой рукой схватился за переплет, но книга не удержалась и упала. Я тут же присела, схватила ее и повернулась к хозяину.
— Осторожнее, она какая-то уж больно ценная.
Он снова выхватил книгу из моих рук и с силой прижал к груди. Хоть старый вояка и стоял в проеме двери, но тусклый свет с улицы, попадающий в коридор через приоткрытую дверь, позволил мне разглядеть хозяина дома.
Невысокий рост, обросшая шевелюра и борода, закрывающая грудь. Острый и цепкий полубезумный взгляд. Простая одежда, одна нога. А вторая от колена на самодельном деревянном костыле.
— Сам разберусь! — недовольно рявкнул он. — Проваливай!
— Не могу, это еще не все, — жалобно протянула я.
Старик недовольно нахмурил брови:
— Что ещё ?
— Мне приказано не появляться. А куда мне теперь? Там, наверное, со всех сторон слежка. Я сейчас только на улицу выйду и меня, как мыша, отловят. Мне бы переодеться хотя бы…
Хозяин хмыкнул, окинул меня взглядом с головы до ног.
— А ты не глуп!
— Так начальник других и не берет! — залихватски выдала я, выпрямившись по стойке смирно и козырнув ладонью, чем невероятно рассмешила вояку.
Он ткнул меня в бок дулом огнестрела и, указав на проход, рявкнул:
— Иди на улицу. Где-то валяются тряпки моей горничной. Она раз в неделю приходит сюда. Надеюсь, Вермель достаточно заплатит за эту книжонку, чтобы оплатить этой чистоплюйке за утраченное платье.
Мне ничего не оставалось делать, как повиноваться. И, как только я ступила на низенькое крыльцо, дверь за мной захлопнулась, и щелкнул затвор замка.
Я выдохнула и присела на ступень. Но ждать мне пришлось недолго. Буквально через пару минут послышалось цоканье костыля, а затем и скрип открываемой двери. Она отворилась ровно настолько, чтобы можно было просунуть руку.
В меня полетела одежда и благородное разрешение:
— Можешь не возвращать. Выйдешь через калитку.
Дверь снова захлопнулась. Я усмехнулась и, расправив тряпки, рассмотрела подношение. Широкий балахон-платье, темно-коричневый, как у всех горничных. Да уж, давно не носила…
Размерчик был явно не мой, но хотя бы длина нормальная. Надела все это безобразие тут же прямо поверх своей одежды, ширину в талии затянула пояском от фартука. Сдернула бандану и, собрав хвост на затылке в пучок, обмотала его тканью на манер кочевников.
Долго мне таким пугалом не проходить, но для меня сейчас главное — это пройти улицу и там, уже на дороге, поймать какого-нибудь возницу. Лишь бы Корчеш с Зюнгером успели выполнить мою просьбу.
17. Разговор с братом
— Ну и как прошла встреча? Выяснил что-нибудь? — Кайен, вальяжно развалившись на кресле в маленькой гостинной, попивал янтарный винтлейн из хрустального бокала.
Максимилиан стянул перчатки, бросил их на журнальный столик, присел на софу и устало прикрыл глаза. Отвечать не хотелось, да и раздражение, вдруг нахлынувшее еще там, в доме Вермелей, не проходило.
— Какого черта ты опять пьешь?