— М-м, нет, — призналась я. Монотонные воспоминания принца убаюкивали.
— Это проверка двух магов на совместимость. Если Владычица одобряет вероятность брака, то во время поцелуя происходит слияние, познание сути партнёра. И зачастую влюблённые во время слияния передают друг другу часть своей маг-силы. Если в течение полугода слияние не будет подтверждено брачным договором, оба человека теряют обоюдный дар и больше не смогут заключить союз. Магия обидчива, второго шанса не даёт.
Я вспомнила слова госпожи про дар чувствовать запахи, который она мне передала со словами: «Развлекайся, Ана, полгода!»
— А если один из двоих лумер? — не спросить я не могла.
Принц задумался:
— Какой? С бытовым уровнем или чистый?
— Чистый, в котором ни капли магии.
— Магия в этом случае должна вести себя нестабильно. Это всё равно, что дерево посадить на камень. Почему ты спрашиваешь об этом?
Не собиралась я обсуждать ни с кем мои дела с госпожой, поэтому увела разговор в сторону:
— Вы сказали, что в тех девицах, с которыми целовались, было что-то не так.
Принц зевнул:
— Они боялись допустить слияния. Поэтому ни с одной ничего не получилось, страсть не разгоралась, а я чувствовал страх. Так что я уже начинал думать, что моя судьба ждёт меня впереди, и довольно её искушать. Потом отец стал присылать ко мне необручниц. Каждый раз этот унылый договор, после которого ничего невозможно почувствовать, словно это моя обязанность была — позволять необручницам трогать меня. Отец боялся, чтобы я никому не передал портальный дар вольно или невольно. Эти женщины (их было всего две) внушили мне отвращение к прикосновениям. И я думал, что никогда не почувствую ничего особенного, если бы не Илария. Смелая, открытая, добрая и невероятно соблазнительная… Наш поцелуй взорвал мне сердце. Она первая поделилась со мной своей магией, ещё неокрепшей, юной. Я был тронут и во время второго слияния (ещё более сладкого поцелуя) передал треть портального дара. С тех пор прошло чуть больше месяца. Если я не заключу с ней брачный договор в течение полугода, Илария будет для меня потеряна навсегда.
— Ну, так сбегите с Аднода и сделайте ей предложение.
— Не могу, — принц потянулся. — Дело в том, что я не уверен, люблю ли её по-настоящему. Ей девятнадцать, она — прекрасная юная магесса. Мне — тридцать один, и я не знаю, чего хочу… А между тем, я родился, когда отцу было двадцать лет. Перегулял я его на десяток…
— А прямо сейчас чего вы хотите? — я уже знала, что сейчас произойдёт, ибо меня обуревали противоречивые чувства. Принц внушал жалость, понимание и раздражение, неприятие его нерешительности и волнение от этой робости.
В очередной раз он попытался избежать выбора. Мой вопрос, казалось, поставил его в тупик:
— Прямо сейчас? Это важно?
— Конечно!
Я не выдержала. Неужели принц был нечувствителен к своему возбуждению или привык не замечать его? Пуритане научили этому ненужному в некоторые моменты самообладанию? Приподнялась и поцеловала мужчину, умеющего владеть мечом и боящегося совершать безумства. Рука отчётливо нащупала твёрдый, готовый к ласкам, орган. Сир Брис и Райан в таком состоянии ни за что бы не предавались воспоминаниям, а занялись бы делом.
Его высочество ожидаемо напрягся:
— Ана? Вы желаете?..
— Святые Основатели, желаю! Вот вам, ледяной принц, первый урок о женщинах: не надо много разговаривать там, где надо действовать.
Наконец-то он хмыкнул, меняясь с занудного принца на насмешливого мужчину, какие мне нравились. По крайней мере, они выглядели живыми, а не давно уснувшей рыбой.
Взяла его руку и положила себе на грудь: