— Что стало с вашей мамой? — полюбопытствовала Сандра.
— О, мы ее почти не помним! Вот уже много лет, как она умерла…
Вдруг почувствовав к сестрам сильную жалость, Сандра позабыла о недавнем раздражении. С удивлением она обнаружила, что живущие среди роскоши такие же люди, как и все; они тоже страдают, и богатство не способно оградить их от бед.
Миля, безусловно, была привлекательной барышней: на ее округлом личике выделялись большие, широко распахнутые глаза цвета травяного чая, но девушка выглядела слишком юно, на вид ей было не больше пятнадцати. Не иначе поэтому Лаэрт столь сильно переживал за сестер, стараясь оградить их от потрясений.
Если Сандра, закаленная на всех ветрах, могла выжить в любых условиях, то для Мили и Ники — цветкам, взращенным в тепле парника, — был страшен даже слабый мороз. Подумав о том, что сестры еще не знают правды, скрываемой от них, Сандре захотелось хоть чем-то поддержать их. Положив свою руку на плечо Милретт, она сказала, глядя в темные глаза девушки:
— Было бы здорово, если б мы подружились. Я всегда мечтала о подруге, с которой можно говорить обо всем на свете…
— О да! — просияла та. — Я согласна стать тебе подругой, Александра, за мной дело не станет! Ты ведь скоро выйдешь замуж за Эрти, не так ли?
Вспыхнув, Сандра удивленно взглянула на свою новоиспеченную подругу.
— Что? — задорно улыбнулась Миля. — Я уже не маленькая и все понимаю. Если это не так, то зачем же он привел тебя в свой дом?
Ах, как захотелось Сандре сейчас же рассказать ей всю правду о Лаэрте и о себе, но она понимала, что не должна ошеломлять бедняжку такими внезапными известиями. Со временем она все обязательно расскажет. Пока же нужно всем своим видом изображать спокойствие и умиротворенность.
Ах, как трудно врать! Наверное, для Сандры это было самым суровым испытанием. Она понимала, что пока между ней и Милей существует столько недомолвок, они не станут по-настоящему подругами, и мечтала поскорее облегчить свою душу.
Раздавшийся звук гонга заставил девушек вздрогнуть.
— Что это? — удивилась Сандра.
— Зовут на обед! — ответила Миля и, резво соскочив на пол, увлекла подругу за собой. — Пойдем, нас уже ждут за столом, а госпожа Бейли не любит, когда кто-нибудь опаздывает.
— Кто это?
— Наша няня. Она уже очень стара, и Лаэрт не посмел отлучить ее от дела, поэтому мы с сестрой вынуждены постоянно терпеть ее нравоучения.
Сандра вышла за Милей в коридор. Они свернули направо, прошли маленькую сквозную комнатку, уклонились влево, прежде чем наконец достигли лестницы, ведущей в столовую. От плутания по коридорам у Сандры кружилась голова, а сердце готово было выскочить из груди.
— Я никогда не привыкну к этому дому! — в отчаянии воскликнула она.
— Привыкнешь! — уверенно заверила ее Милретт. — Первое время я буду везде ходить с тобой, чтобы ты не заблудилась, а потом уже ты сможешь обходиться без моей помощи.
В столовой было очень красиво: полукруглые окна от пола до самого потолка украшались искусно драпируемыми занавесями нежно-лазоревого цвета в тон остальным стенам и хрустальной люстре с резными подвесками. Здесь было светло и празднично. Не в силах оторвать взгляда от великолепных гипсовых лепнин на стенах, Сандра остановилась посреди залы, но сопровождающая поторопила ее:
— Идем, у тебя еще будет время все здесь рассмотреть.
За обеденным столом, покрытым скатертью ослепительной белизны, все были в сборе. Сломя голову влетев в двери столовой, Милретт приостановилась, поправила сбившиеся набок ленты платья и, расправив плечи, уже чинными мелкими шажками подошла к своему стулу с высокой спинкой.
Сандре не оставалось ничего, кроме как занять свободное место и… покраснеть под устремленными на себя взглядами. Помимо Мили и Ники за столом присутствовал Лаэрт — все такой же невозмутимый и прямой, как струна. По нему никак нельзя было сказать, что он доживает последние дни. После тщетных попыток обнаружить в нем следы болезни Сандра начала сомневаться в правдивости его слов.