Делаю шаг вперед и падаю на колени на холодную землю перед их могилами, с рыданиями прикрыв лицо ладонями.
Потому что именно это меня пугает.
Я боюсь не папарацци, ни снимков, ни поклонниц или слухов. Я осознаю, что в этот момент ужасно боюсь забыть их. Забыть о том, как Эндрю мог заставить человека влюбиться в него одной улыбкой и ямочками на щеках. Меня пугает, что пройдет слишком много времени, слишком большое расстояние встанет между нами, и я забуду, как его маленькая ладонь идеально вписывается в мою. Как его тело всегда излучает тепло рядом со мной. Забуду его первое слово и первую любимую игрушку. А я не хочу ничего забывать. Хочу помнить каждую секунду, что мы проводили вместе.
Я стою на коленях, рыдая, пока мои колени и голени не замерзли полностью. От холода мои зубы стучат. Щеки словно покрыты льдом от замерзших слез.
Лишь когда Зак опускается рядом, обнимает меня за спину и прижимает к груди, осознаю, как замерзла, потому что чувствую, что он такой же теплый, как всегда. Рыдания становятся сильнее, пока мы сидим там. Я прилегла на его колени, он крепко прижимает меня к себе. Медленно раскачивается вперед-назад, позволяя мне высказать все свои страхи людям, которых я больше всего на свете люблю.
— Я не хочу, чтобы ты забыла их, Николь, — дрожащим голосом произносит Зак. — Они — часть тебя, и всегда будут ею. Я не прошу отпустить их. Лишь хочу, чтобы ты нашла место и для меня.
Я проникаюсь его словами и медленно поднимаю на него взгляд. Его глаза блестят от проступивших слез.
— Ты будешь рассказывать о них каждый день, а если забудешь, то я спрошу. Мне хочется узнать их. Хочу узнать, какой ты была прежде. Хочу узнать о тебе все: хорошее, плохое, прошлое.
Я качаю головой.
— Не знаю, смогу ли дать тебе достаточно места в моем сердце, Зак. Они слишком много занимают в нем.
Он жарко целует меня в лоб.
— Если ты полюбишь меня хотя бы наполовину того, как я тебя люблю, этого будет достаточно, — говорит он хриплым и грубым голосом.
Мы сидим так до заката. Вдвоем, в полно тишине, не считая стекающих по щекам слез и тихих всхлипов. В конце концов, он поднимает меня. Я стою там, повернувшись к нему лицом, прижавшись к нему, и осознаю, что хочу этого. Хочу, продолжая любить Марка и Эндрю, полюбить Зака.
Хочу, чтобы это стало возможным. Мне это необходимо.
Снова плачу. Не могу сдержаться. Миа права. Все мои тревоги незначительны. Где мы живем, как часто видим друг друга — неважно. Единственное, что имеет значение, что мы любим друг друга.
Глава 14
По пути домой мы останавливаемся и покупаем мою любимую тайскую еду. Я снова улыбаюсь от воспоминаний о прошедших нескольких неделях. Неужели действительно мы познакомились с Заком всего шесть недель назад? Кажется, что знакомы уже всю жизнь. С тех пор так много изменилось.
— Боже, я так рад тебя видеть, Николь, — он обнимает меня, как только мы возвращаемся в мою квартиру. После напряженного и эмоционального дня так приятно оказаться в сложившейся ситуации.
— Я тоже рада тебя видеть, — крепче прижимаюсь к нему и смотрю в его глаза. — Я люблю тебя.
Впервые я признаюсь ему в этом.
И подразумеваю каждое слово.
Наш поцелуй нежен, когда он склоняется и касается моих губ. Мне хочется сберечь его и запомнить каждое ощущение, что испытываю сейчас. Никто из нас не пытается зайти дальше. Просто поцелуй, но он говорит об обещаниях и прощении.
— Я тоже тебя люблю, — шепчет он мне на ухо, отстраняясь.
Мы ужинаем, и он рассказывает мне о том, как прошел тур. Знаю, что Зак о многом умалчивает, но сейчас это нормально. Естественно говорить о повседневной жизни. Хотя его жизнь сложно назвать повседневной, но это довольно близко. Когда я спрашиваю об Итане, в его взгляде вспыхивает гнев.
Он качает головой.
— Мне не хотелось бы, чтобы все так закончилось, но ему стало плохо. На самом деле, в этот раз все произошло намного быстрее. Он провел пару ночей в больнице на очищении, а затем я его уволил, — кажется, Зака смущал тот факт, что он уволил Итана. Думаю, что поступил правильно, даже если это было тяжело. — Я предложил ему пройти реабилитацию и вернуться, но он послал меня в грубой форме.
— Мне жаль.