— Я приготовлю нам что-нибудь выпить, — говорит Миранда, таща меня за запястье к столу. Она отпускает меня и начинает готовить какую-то смесь, пока я стою там и ёрзаю, обшаривая глазами пляж в поисках потенциальных хищников. В конце концов, я привыкла к тому, что за мной охотятся.
Мой позаимствованный наряд слишком тесен и короток, чтобы быть удобным, и я ловлю себя на том, что оттягиваю ткань спереди. Я чувствую себя в нём не в своей тарелке, как будто играю роль кого-то другого, кого-то, кто носит облегающие платья и туфли от Маноло Бланик, и устраивает вечеринки с детьми сверхбогатых.
— Ух ты. Похоже, ты уже воспользовалась моим советом, — раздаётся позади меня протяжный голос, скрипучий, хрипловатый и сексуальный. От этого звука у меня мурашки бегут по коже, но когда я оборачиваюсь, то вижу Зейда Кайзера, стоящего там в чёрных плавательных шортах, без рубашки и ботинок, его тело подтянутое и мускулистое, все эти твёрдые плоскости отражают красно-оранжевый свет костра.
— Прости, что? — спрашиваю я, моё сердце бешено колотится, когда я смотрю на его волосы цвета морской волны и изумрудные глаза. У него больше татуировок, чем я думала, включая ту часть груди, которую я мельком заметила в понедельник. В полумраке трудно сказать, что это такое, но я не собираюсь подходить на шаг ближе и выяснять. Я уже на взводе и жду нападения. Если бы я была Марни Рид из средней школы, я бы, наверное, рассыпалась в прах при одном взгляде Зейда. Его глаза сузились до щёлочек, а рот — просто жёстокая рана на лице.
— Теперь ты и одета как Работяжка. Повезло тебе. Но я всё равно хотел бы узнать цену. Сколько за трах? — мои щёки пылают, а ноздри раздуваются, но я не собираюсь терять хладнокровие, только не из-за чего-то настолько бессмысленного. Тем не менее, я не могу справиться с беспокойством, скручивающим мой желудок, и смущением, пробирающимся вверх по затылку.
— Тебе недостаточно иметь спортивные машины, частные самолёты и особняки? Тебе тоже нужно добавить немного жестокости в эту смесь? — спрашиваю я, но Зейд уже кружит вокруг меня, его глаза изучают каждый мой изгиб. Моё платье кажется слишком коротким, слишком тесным, вырез слишком низкий, но я стою с прямой спиной, ожидая, когда он потеряет интерес и уберётся ко всем чертям. Теперь я сильнее из-за того, через что мне пришлось пройти, но я не непобедима. Я всё ещё хочу верить, что в мире есть добро. Зейд чертовски усердно старается, чтобы убедиться, что я изменю своё мнение по этому поводу.
Он улыбается мне, подходя так близко, что я чувствую запах соли на его коже, вижу засосы на его шее.
— Почему ты всё ещё здесь? Мы были милы на этой неделе, но это ненадолго. Начиная с понедельника, ты будешь по-настоящему жалеть, что не поползла обратно в тот дерьмовый пригород, из которого ты вылезла
— Зейд, отвали, — говорит Миранда, появляясь рядом со мной прежде, чем я успеваю ответить. Я так зла, может, это и к лучшему. Кто знает, что может сорваться с моих губ прямо сейчас. — Крид пригласил её сегодня вечером.
— Неужели он действительно это сделал? — спрашивает Зейд, и, если это возможно, его хмурый взгляд становится ещё более напряжённым. Его зелёные глаза встречаются с моими, но я отказываюсь отводить взгляд. По крайней мере, я могу сделать это, выдержать его взгляд. — Идиот. У него будут неприятности, из-за попыток удовлетворить любую твою прихоть. — Зейд замолкает, когда несколько грудастых брюнеток подскакивают к нему, хватая за удивительно мускулистые руки. — Отлично. Оставьте своего питомца на ночь. Просто помните: классовая система существует не просто так. Некоторым людям место на дне.
Зейд отворачивается со своими двумя новыми подружками, улыбаясь им так, что улыбка совсем не отличается от того, как он улыбался мне. Он просто не очень хороший человек.
— Забудь о нём, — говорит Миранда, протягивая мне стакан «Соло». Вау. Одиночные стаканчики — универсальный ключ к тому, чтобы напиться, независимо от социально-экономического класса. — Выпей, и пойдём окунем ноги в воду.
Она снимает свои дизайнерские туфли на каблуках и бросает их рядом со столом, почти так же, как та рыжеволосая девушка. Даже Миранда, какой бы милой она ни была, понятия не имеет, на каком уровне привилегий она находится. Цена этих туфель могла бы прокормить семью в Лоуэр-Бэнксе целый месяц. Может быть, даже больше. Нет, нет, определённо больше.
Выдавив из себя улыбку, я следую за ней, замечая, что Крид развалился на песке возле костра, захваченный аудиторией. Его глаза встречаются с моими с другого конца пляжа, но в них нет ненависти. Нет даже узнавания. Как будто я настолько ниже его, что он даже не считает нужным признавать моё существование.