Я не вижу, кто в машине, но толпа в баре имеет чёткое представление, и как только дверь открывается, толпа встаёт. Я опустил окна своей машины, свист и крики: «сука», «шлюха» и «Левил заслуживает лучшего» - звучат громко и ясно.
Я включил передачу и ударил по педали газа, выехал вперёд, когда толпа начинает бросать гнилые помидоры. А полдюжины камер мигают, освещая эту сцену.
Помидоры забрызгали весь тротуар, а Делайла нырнула обратно в машину, захлопнув за собой дверь, когда в стороне от машины взорвался град небольших красных бомб.
Я подвожу Rover, чтобы с визгом остановиться рядом с Lincoln.
– Что происходит? – восклицает Джезибель, её голос звучит через громкоговорители.
Я не потрудился ответить. Я выхожу из машины и открываю левую пассажирскую дверь Lincoln. Делайла, выглядя молодо и напугано, уклонилась от меня. Я протягиваю руку.
– Я с Джез. Давай.
Она колеблется, и я думаю, что мне придётся залезть в машину и насильно вытащить её, когда голос Джез бьёт из громкоговорителей Range Rover.
– Делай, что он говорит, Дел, я иду.
Сразу же, Делайла бросается ко мне. Я хватаю её за руку и притягиваю к себе, а затем сажаю её на заднее сиденье Range Rover.
– Эй! – говорит парень из службы безопасности, укрепляя моё мнение о нём, как о некомпетентном придурке.
Со стороны отеля, около Lincoln группа женщин движется вперёд, их глаза наполнены гневом, которого я не понимаю, но, конечно, не могу отрицать.
– Сука!
– Левил был слишком хорош для тебя!
– Как ты могла причинить ему боль?
– Шлюха!
Они приближаются, и я возвращаюсь к водительскому месту, крича, чтобы Джез встретила нас у служебного входа.
Но, как только я собираюсь сесть в машину, она прорывается через дверь отеля, а затем останавливается, всего в нескольких футах от взбешённой толпы. Дерьмо.
Её телефон около уха, и я слышу её крик:
– Делайла! – в стерео – с тротуара в нескольких ярдах, и через опущенное окно моего Range Rover.
– Джез! – закричала Делайла. – Пожалуйста, мистер!
Я колебался только секунду, обдумывая, будет ли быстрее добраться до неё в Rover или пробежаться по тротуару.
Я помчался.
Сначала толпу она не интересует, но потом кто-то окликает Джезибель, и они массово двигаются к ней, выкрикивая вопросы о Делайле. Всплеск яростной энергии прорывается сквозь меня – они не трогают её – и я подталкиваю себя, чтобы быстрее добраться до неё, начинаю свободно дышать, только когда я, наконец, хватаю её протянутую руку.
– Пойдём, – приказываю, хотя нет необходимости. Она прямо рядом со мной, и мы бежим к машине вместе, пальцы сцеплены, а молодые женщины цепляются за мой пиджак, кричат проклятия и задают вопросы, и ругаются, что Делайла заплатит за то, как сильно она обидела их сладкого, замечательного Левила.
– Внутрь, – говорю я, открывая дверь, чтобы она могла встать позади меня и быть рядом со своей сестрой. Я хлопаю дверью, сажусь в машину и, сжигая резину, возвращаюсь на улицу.
Я не останавливаюсь, пока мы не уезжаем достаточно далеко от отеля. Затем я сворачиваю на одну из парковок в парке Зилькер, заглушаю двигатель и расслабляюсь, мои глаза немедленно направляются к зеркалу заднего вида. К ней.
Женщины находятся рядом друг с другом, Джез обнимает Делайлу, которая прижалась к ней, тихо плача. Через мгновение Джез поднимает глаза и встречается с моим взглядом в зеркале заднего вида.
- Спасибо, - говорит она.
И я смотрю в сторону, грудь сжимается от волнения. Я говорю себе, что думаю только о Керри. Поставив себя на место Джез, и сопереживая о том, как она теперь себя чувствует, что её сестра в безопасности.
Конечно, это неправда, что я чувствую потрясение от благодарности этой женщины. Этот мягкий, благодарный взгляд от женщины, которая, я знаю, сильна и компетентна, но всё же она нуждалась во мне. И гордость проходит сквозь меня за неё.
За неё.
Потому что дело не в работе. Речь идёт о самой женщине. И это не то, что я чувствовал в течение долгого времени.
Честно говоря, это не то, что я хочу чувствовать вообще.