Огромная металлическая рука.
Я нашла его.
Я нашла Рибава.
ГЛАВА 4
Я провожу по руке в сторону кинжала из обсидиана, который моя мать и её любовник-фейри воткнули Лоркану между лопаток, и хватаюсь за рукоять. Мне даже не приходится слишком сильно напрягать мускулы, так как клинок легко выходит из статуи, в которую превратился Лоркан, когда его коснулся чёрный камень.
В темноте раздается лёгкий свист, за которым следует шелест ткани. И хотя я знаю, что освободила хорошего человека, я всё равно отхожу назад так далеко, насколько мне позволяет эта темница.
Два золотых глаза вспыхивают и пытаются разглядеть меня в темноте. Но я всё ещё невидима.
«Кто ты?» — раздаётся громыхающий голос между моими висками.
Мне сдавливает горло, и я едва могу сглотнуть, не говоря уже о том, чтобы дышать.
— Зендайя, — хрипло произношу я. — Внучка шаббианской королевы Прийи.
Тишина становится такой плотной, что я начинаю переживать, что Лоркан мог опять напороться на кинжал из обсидиана.
Но затем он говорит:
«Дочь Мириам?»
— Мириам, может быть, и родила меня, но она мне не мать.
Я не помню очертаний её лица или прикосновения рук. Насколько я знаю, в первый год моей жизни она ни разу меня не обняла.
Воздух вокруг истончается, словно Лоркан высосал из него все молекулы кислорода.
— Сколько прошло времени?
На этот раз он произносит это вслух. Его глубокий тембр прокатывается по стенам, точно камень.
— Пятьсот лет.
Он впитывает окружающую нас тишину. Мне понятно, что он чувствует, так как мы пребывали в заточении столько же времени. Наша клетка, конечно, была побольше, но всё равно это была клетка.
— Бронвен ждёт нас наверху. Я сделала её невидимой, как и себя. Ты ведь не можешь меня видеть?
Сейчас нас окружает темнота, но бабушка рассказывала, что чувства воронов невероятно острые.
— Нет, но я слышу твоё сердцебиение.
Хвала Котлу, что мои враги — это фейри, а не птицы-оборотни с непревзойдённым слухом.
— Ты должен унести её в безопасное место.
— А что насчёт тебя, Зендайя?
Он произносит моё имя медленно, словно пытается его запомнить.
— Ты решила добраться до Шаббе вплавь?
— Нет.
Я задумываюсь о своей будущей дочери, и о своей матери — я хочу удостовериться в том, что она больше не дышит.
— Я бы хотела сначала посмотреть Люс. Дело в том, что Мириам нарисовала волшебный знак, который запер нас на Шаббе на пятьсот лет. Именно поэтому никто не освободил тебя раньше.
Он медленно осмысливает эту информацию.
— Пятьсот лет… — его голос не дрожит от горя, его сотрясает ярость.
— Ты готов отвоевать Люс, Лоркан Рибав?
Его золотые глаза вспыхивают ещё более ярко.
— Да, Зендайя с острова Шаббе. Я готов.
А затем он тихонько бормочет:
— Tach ahd a’feithahm thu, mo chréach.
Я изучала язык воронов так давно, что мне требуется некоторое время, чтобы вспомнить перевод этой фразы, но когда это происходит, моя кожа покрывается мурашками. Он пробуждает своих людей и говорит им о том, что небо их ждёт.
Когда он замолкает, я говорю:
— Если ты возьмёшь меня за руку, я смогу вывести тебя наружу.