И я позабочусь о том, чтобы впредь не спускать с нее глаз.
Хоть бы снова увидеть ее плач-улыбку.
Или просто улыбку.
Или просто плач.
Или ещё хоть раз увидеть её.
Глава 6
НАОМИ
Я смотрю в темноту, мои губы приоткрываются.
Не в силах сопротивляться, я слепо протягиваю руку, пока не касаюсь рукава Себастьяна. Он больше не пересказывает события первого дня, когда он "встретил" меня, но я еще не закончила слушать.
Я еще не устала слушать, как он говорит, что на самом деле знал о моем существовании с самого начала.
Он мог не показывать этого, но он знал, обо мне. Возможно, так же долго, как я знала о нем.
— Почему ты плакала в тот день? — его голос тихий, почти неуверенный, что так на него не похоже. Обычно он излучает спокойную уверенность, но сейчас он показывает мне ту свою сторону, которой раньше не было. — Я так долго ждал, чтобы задать этот вопрос.
Мне даже не нужно сильно думать об этом. Я помню это так ясно, как будто это было несколько дней назад. — Ты уверен, что хочешь знать? Это глупая причина, и мне очень не хочется разрушать твои воспоминания.
— В тебе нет ничего глупого, Нао.
Я крепче сжимаю его рукав. — Это был мой день рождения. Мама спросила меня, какой подарок она может мне сделать, и я сказала ей, что хочу папу. Ей это не понравилось, и мы сильно поссорились прямо перед моим уходом в школу. Вот почему я плакала. Видишь? Это глупая причина.
— Это не так. Почему ты потом улыбнулась?
— У меня был тревожный подростковый момент, когда я подумала: " Эй, может быть, мир был бы лучше без меня". Затем я подняла глаза и попросила знак, чтобы показать мне, что я как-то важна и что мое существование имеет значение. Это могло быть что угодно, лишь бы я это почувствовала. Именно тогда лист упал мне на нос, и по какой-то причине у меня так закружилась голова. Скучно, я знаю. Я разрушила твой образ этого воспоминания”
Себастьян хватает меня за руку и тянет вниз, так что моя голова оказывается на его мускулистом бедре. Он приглушенно вздрагивает, и даже в темноте я могу представить, как глубоко между его бровями залегла морщинка.
Его тонкие пальцы перебирают мои волосы, нежно поглаживая. Мне нужны все силы, чтобы не застонать, и вместо этого я пытаюсь встать, чтобы не причинить ему боль.
Себастьян кладет стальную руку мне на верхнюю часть груди, запрещая двигаться. — Ты ничего не испортила. Ты только усилила его, и знаешь, что это значит? Ты застряла со мной, детка.
Мне снова хочется заплакать, но я шмыгаю носом, чтобы не превратиться в плаксу. Мне нужно сохранить репутацию, черт возьми. — Я все еще не простила тебя.
— Даже когда я умираю?
— Ты не умираешь! — мой голос срывается. — Мы выберемся отсюда.
— Шучу. Я всего лишь пытался сыграть на твоем сочувствии.
— Больше так не делай, — мои пальцы впиваются в его штаны, и я изо всех сил пытаюсь выкинуть из головы образ его умирающего.
Эта мысль душит меня.
Это перехватывает мое дыхание и оставляет меня с запутанными, хаотичными мыслями.
— Я просто играю с тобой, Цундэрэ, — его голос становится тише, и это почти успокаивает, несмотря на оттенок боли. — Я бы не оставил тебя одну после того, как прождал три года.
— Ты… ждал?
— Я думаю, что да.
— Чего ты ждал?
— Я не знаю. Может быть, возможность.
Я усмехаюсь. — Ты мог бы использовать свою собственную возможность, не дожидаясь ставки Рейны.