О нет.
Бл*дь, нет.
— Йоу! — рявкнул он, и ее глаза встретились с ним.
— Привет, Бен, — поздоровалась она. То ли не поняв, то ли проигнорировав его тон, она повернулась, схватила другую сумку, закинув ремешок на плечо, затем направилась прямо в его чертов дом.
Она, должно быть, шутила.
— Захвати последнюю, ладно, здоровяк? — приказала она, затем остановилась в фойе и крикнула, задрав голову вверх, к лестнице: — Фрэнки!
Она что издевается?
Он повернулся к ней, оставив ее сумку снаружи у открытой двери, и выпалил:
— Ты что, с ума сошла?
Она опустила плечо, сумка с глухим стуком упала на пол, потом посмотрела на него.
— Слышала, Фрэнки живет у тебя. Только что избавилась от своего придурковатого мужа, так что мне нужно переночевать у нее дома. — И закончила она еще более нагло. — Мне бы не помешала машина, чтобы добраться до дома Фрэнки с ее ключами.
— Ты рехнулась, — прошептал он, потому что он готов был взорваться.
— Что сказать? — спросила она.
И когда она спросила, Бенни понял, что она не пропустила ни единого его слова — Бенни не хотел, чтобы она или ее дерьмо находились в его доме. Нет, не пропустила, но она находилась в своем собственном мире, и ей было совершенно насрать, что он хотел или не хотел. И он чертовски был уверен, что не хотел, чтобы Нэт стояла в его фойе.
Поэтому он решил выдать ей эту информацию.
— Тебя здесь не должно быть, — заявил он ей, затем объяснил: — И под этим я подразумеваю, убирайся из моего дома.
Ее глаза сузились, не в сексуально милой манере, как это делала ее старшая сестра, ему никогда не нравилась эта сучка. Она всегда вела себя грубо и вызывающе, в ней не было той милой женственности. Она любила устраивать скандалы, была несносной, и своим дерьмовым характером доказала, что можно довести эгоизм до крайности.
— Ты не хочешь меня подвезти, ну, что ж круто, держи свои штаны, мудак. Мне просто нужны ключи Фрэнки, — отрезала она.
Бенни почувствовал, как его тело напряглось, и это было хорошо, ему было трудно двигаться.
Но губы двигались сами собой.
— Ты вломилась в мой дом, я не видел тебя, мать твою, годы, и ты называешь меня мудаком?
— Ты только что заявил мне, чтобы я убиралась, — парировала она.
— Это мой дом. Я имею право тебе это сказать, потому что тебе не рады, — ответил он.
Он краем глаза заметил, что Тереза и Винни-старший вышли в холл.
К сожалению, Франческа тоже медленно спускалась по лестнице.
Вдобавок к этому несчастью, на ней была светло-розовая футболка бэби-долл, обтягивающая грудь, и светло-серые свободные, облегающие штаны для йоги, которые носили женщины, не показывая кожу, но подчеркивая бедра и задницу так, как нравилось каждому мужчине, если его член работал.
Так что никакой водолазки или мешковатой толстовки.
Бл*дь.
Ее глаза были прикованы к сестре, губы зашевелились, задав вопрос:
— Что происходит?
Нэт посмотрела на свою сестру, и прежде чем Бен успел сказать хоть слово, объявила:
— Только что получила заряд от кретина, который называется моим мужем. Нужно место, где можно переночевать. Слышала, ты перебралась сюда, значит, твоя квартира пустует, я собираюсь переночевать там. Мне нужны ключи и быстро, потому что Бенни оказался мудаком, а у меня было плохое утро. Мне не нужно это дерьмо.
Бенни был взбешен. Абсолютно.
Но теперь у него возникла другая проблема.
Судя по тому, как изменилось лицо Фрэнки, его дом вот-вот превратится в зону боевых действий сестер Кончетти. Он видел это выражение ни раз. Винни приходилось мириться, мать твою, с этим, и это дерьмо было единственным, что касалось Фрэнки, когда он не завидовал своему брату.