— Почему? — пискнула я, удивившись, что из-под шлема мой голос вообще слышен.
— Просто сделай, ладно? Доверься мне.
Довериться было сложновато, я ведь его не знаю. Но выбора у меня нет.
— Хорошо.
— Вот и чудненько. Сядь ровно, — скомандовал Макс, быстро натянул шлем и рванул с места.
Сердце замерло и пустилось в путешествие по конечностям. Я обхватила руками крепкое тело, понимая, что меня теперь от него не отлучить вовеки веков. При торможении меня вжимало в спину водителя, и я усиленно упиралась руками в сидушку, боясь в такие моменты своим весом, помноженным на силу инерции, свезти его с сидения. Это, конечно, было смешно, учитывая, что его масса явно была почти в два раза больше моей. Макс слегка наклонялся вперед, и я вместе с ним. Через несколько минут адаптировалась и постаралась стать продолжением его тела. Удивительно, но на поворотах испытывала необычное ощущение слияния с водителем и мотоциклом, хоть первые пару раз и возникало желание отклониться в сторону для сохранения равновесия. Но Макс предупредил, что так делать не надо. Я и не делала. И с третьего раза поняла, почему так.
Мы входили в повороты плавно, несмотря на скорость, и в эти моменты ощущала, что я являюсь продолжением байка, чему немало способствовала крепкая сцепка с торсом Макса.
По случаю темного времени суток многие светофоры были переведены в ночной режим, и движению ничто не мешало.
До Ладожской мы добрались быстро. Макс затормозил у обочины.
— Немного дальше надо. Там общага студенческая. На Ленской, 14.
Он достал мобильник и вбил в навигатор адрес, взглянул, запоминая маршрут, и убрал. Удивительно, неужели запомнил? И сориентируется?
Сориентировался. И доставил на место. А на крыльце общаги уже обретался Сашка, зябко потирая себя за плечи. И даже попрыгивая. Ну да, в Питере даже летом по ночам не курорт. А вот мне было что-то жарковато.
Мы остановились. Саша замер, недоверчиво вглядываясь, будто не ожидая, что это могу быть я.
Я спешилась, стянула шлем и с облегчением вздохнула. Было ощущение, что кожа лица скукожилась, будучи стянутой все эти пятнадцать минут. Я потерла щеки. Макс, избавившись от шлема, с усмешкой смотрел на меня.
Я помахала Сашке, и тот двинулся навстречу.
Тут Макс, все еще сидя на байке, схватил меня за руку и неожиданно притянул к себе. Другой рукой обхватил затылок, запутавшись в распущенных волосах, и на краткий миг обхватил губами мои губы. Это не был нормальный поцелуй, скорее, обещание. Но проняло до кончиков пальцев.
— Завтра уезжаю, хочу увидеть тебя еще. Пообедаем?
— Я… да, — ошарашенная его действиями, пробормотала я. А к нам приближался не менее ошарашенный Сашка.
— Я свяжусь с тобой, — и Макс лихо натянул шлем, стартовал с места. А я осталась со своим шлемом в руках.
Что это было?
— Что это было, Рин? — вторил Саша, как-то нахохлившись и поглядывая на меня с неодобрением.
Это еще что? Он не мой парень, чтобы так реагировать на мои поцелуи с мужчинами. Хотя, надо признать, я сама отреагировала несколько неадекватно. Но это просто от неожиданности. Было в этом что-то непонятное мне, как будто неестественное. Но я предпочла пока не задумываться, что именно меня так смущает. После выброса адреналина пришел отходняк
— Так. Саш, давай вопросы оставим на потом. То самое потом, когда я уже помылась и лежу в кроватке, — сказала, устало потерев переносицу.
Тут друг соизволил обратить внимание на мой внешний вид. Его глаза округлились, и на языке явно повис вопрос.
— Я никого не убила и не закопала! — предупредила я расспросы. — Дай мне отмыться, и все расскажу.
Мы юркнули в общагу, и только тут до меня дошло, что время уже позднее. Вахтерши на месте не оказалось.
— Слушай, а как ты… — начала я, сделав выразительный жест руками, указывая на все вокруг.
— А Валентины Ивановны любовь, — хмыкнул Сашка.