Бокал в лучших традициях замедленной съемки взмыл вверх, перевернулся, обдав рубашку Марка порцией кофейного напитка, и приземлился на стойку, почему-то не расколовшись.
Повисла тишина.
— Молоко скисло, — нарушила я сакральное и посмотрела на блондина. На его груди расплывалось темное пятно. В этот момент я порадовалась, что маккиато все-таки получается не совсем кипятком.
Я ждала чего угодно, но не того, что произошло.
Марк кивнул Сергею на дверь и нетерпеливо отмахнулся от предложенного Наташей полотенца, а затем вперил в меня взгляд холодных серых глаз. Так и сидели — Наташка растерянно хлопала ресницами, Макс ухмылялся, Соня хмурила брови, Потапыч будто замер в моменте с разинутым ртом, Марк сверлил меня взглядом, а я делала вид, что протираю и без того сверкающие бокалы для латте — до тех пор, пока не вернулся Сергей с запакованной рубашкой в руках.
— Я могу снова сделать, — пискнула.
— Уволь. С тебя желание. И будь добра, покажи, где здесь уединенная подсобка, — попросил блондин, а я чуть не расплавилась от того, каким взглядом меня наградила напарница после столь двусмысленной фразы.
Подталкиваемая красноречивым взглядом администратора Софьи, как бы намекающим, что за свои ошибки надо отвечать, я прокашлялась:
— Разумеется.
Вышла из-за барной стойки и тут же была крепко ухвачена за локоть замороженным. Так и пошли — под взглядами собравшейся компании — прямо в уединенную подсобку.
В помещении, надо сказать, было довольно тесно — по одной стене расположились стеллажи с продуктами длительного хранения, а по другой… По другой не было расположено ничего, так как не позволяло пространство. Марк зашел первым и начал деловито расстегивать бывшую ранее белоснежной рубашку.
— Дверь закрой, — не оборачиваясь бросил оторопевшей от его действий мне.
— Может, мне выйти? — вопросила, справедливо полагая, что мое присутствие при переодевании не обязательно.
В ответ блондин лишь мотнул головой и оголился. Слава богу, лишь до пояса.
В каморке вдруг стало еще теснее, а воздух сгустился так, что стало трудно дышать. Я не знала, куда деть глаза, которые предательски возвращались к мужественному торсу и перекатывающимся под кожей мышцам. Владелец торса, казалось, не ощущал неловкости. Резко встряхнув новую рубашку, быстро надел ее, расправил движением плеч и поправил манжеты.
После чего, наконец, посмотрел на меня и сделал шаг в мою сторону.
— У меня к тебе всего две просьбы, — сказал он таким тоном, что стало ясно — это не просьбы вовсе, а указания.
Я непроизвольно отступила, хотя, было некуда, и уперлась спиной в закрытую дверь.
— Готова внимать, — выдавила.
— Во-первых, Максу о причинах твоего отъезда ничего не говори. Я бы попросил тебя вообще прекратить с ним всякие контакты, но ты ведь не послушаешь.
Я отрицательно замотала головой, подтверждая, что да — таки не послушаю.
— Отсюда моя вторая просьба, — Марк шагнул еще ближе, буквально подавив меня своими габаритами. И все еще расстегнутая рубашка, через которую ощущалось тепло его тела, к этому не имела никакого отношения. Блондин положил одну руку на дверь позади меня, а вторую на стену, наглядно продемонстрировав таким образом смысл выражения «зажать в угол».
Я сглотнула и подняла глаза. От его взгляда по позвоночнику пробежал холодок, и все ощущение интима куда-то исчезло.
— Постарайся держать свои руки подальше от его штанов, — изрек Марк, и этим неожиданным заявлением вышиб почву из-под ног.
Я округлила глаза:
— С чего ты взял, что я…
— С того, что я хорошо его знаю, — взгляд глаза в глаза было выдержать непросто. — К тому же мои шпионы донесли, что перед тем, как смыться от них на байке, вы целовались, — неожиданно быстро закончил он.
— Эээ…
— Дара, ты меня услышала? — он наклонился так, что я ощутила дыхание на своем лице.
Медленно кивнула.
— Скажи да. Словами, — Марк не отпускал.
— Да поняла я!