ГЛАВА 5
МАЙЯ
В пятницу рано, когда я просовываю голову в комнату Рейган, она все еще без сознания в коконе из покрывал. Между нами двумя, я ранняя пташка.
— Уже почти девять.
Она слабо стонет.
— Несправедливо рано.
— Я иду в Часовую башню. Хочешь кофе?
Ее спутанный со сна клубнично-блондинистый пучок еще больше выглядывает из-под груды покрывал, когда она чаще просыпается.
— Кофе? Ладно, это волшебные слова.
— Ммм. Так я и думала. Я этим занимаюсь.
Там скоро начнется оживление, и я хочу кофе перед моим единственным уроком на сегодня. Я отталкиваюсь от ее дверного косяка и беру свою сумочку со стойки на мини-кухне, примыкающей к гостиной.
Наша квартира — это то, что Рейган любит называть изысканным. Апартаменты за пределами кампуса больше, но ни одна из нас не может себе этого позволить. По крайней мере, апартаменты с двумя спальнями больше, чем наша общая комната из обувных коробок на первом курсе. Мы могли бы легко разместить эту комнату в одной из наших спален, и у нас еще осталось немного места для музыкального оборудования Рейган.
— Я говорила тебе недавно, что люблю тебя? — спрашивает она сонно.
— Возвращаю тебе, — мой телефон звонит точно по расписанию, когда я выхожу из здания. — Привет, мам. Как прошла сегодняшняя встреча?
— Хорошо. Он устал, но выполнил все свои физкультурные упражнения. Тренер был доволен тем, что он сделал.
— Не обращайся со мной как с инвалидом, — слышу я ворчание дедушки. — Я все еще здесь, ты знаешь.
Я смотрю на небо, рот изогнут.
— Могу я с ним поговорить?
На линии раздается его скрипучий голос.
— Привет, цыпленок. Как дела в школе?
Любовь расцветает в моей груди от его прозвища для меня.
— Привет, дедушка. Все хорошо. Как ты себя чувствуешь?
— О, на вершине мира. Как будто я мог бы станцевать с ней одну из джигитовок моей матери, упокой господь ее душу.
Он никогда не теряет чувства юмора, даже когда чувствует себя не лучшим образом. По напряжению в его голосе я могу сказать, что он чувствует возраст своих костей. Он упрямый мужчина, который ненавидит то, что ему приходится полагаться на моих родителей и остальных членов нашей семьи в заботе о нем, когда всю жизнь заботился обо всех нас.
— Не могу дождаться, когда увижу тебя на Рождество. — Слова выходят слегка натянутыми. — Я проведу все выходные с тобой. Мы можем сделать все, что ты захочешь.
— Тебе не обязательно приходить ко мне, цыпленок. Сходи куда-нибудь со своими друзьями.
— Ни за что на свете. Я хочу потусоваться с тобой.
— Ах, что ж, в таком случае отвернись, Розали. Если Майя придет навестить меня, мне нужно снова быть в состоянии ходить на своих двоих, а не ковылять с ходунками.
— Успокойся, — говорю я, подходя к кофейне. — Ты знаешь, что тебе не обязательно выпендриваться передо мной.
Внутри многолюдно, очередь тянется до самой двери.
— Разве это не было бы здорово? — Он замолкает на несколько секунд.
— Мы почти дома, Майя. Нам нужно идти, — говорит мама.
— Хорошо. Люблю вас, ребята. Я поговорю с тобой позже.
Я говорю тихо, чтобы не беспокоить других клиентов. Пока я отвлекаюсь, чтобы попрощаться, я случайно сталкиваюсь с парнем, стоящим впереди меня в очереди.
— Извините меня, — говорю я, убирая телефон в сумочку.
Ответа нет, пока я не поднимаю взгляд и не сталкиваюсь лицом к лицу с Истоном Блейком в темно-синей хоккейной куртке Хестон Ю и серых спортивных штанах. Они подчеркивают его мощные бедра и впечатляющую выпуклость — я поднимаю глаза, обводя взглядом уютное кафе.