Уголок губ Ло Бинхэ приподнялся в зловещей улыбке.
– Сам я не стану вредить хребту Цанцюн, – опустив голову, неторопливо произнес он. – Равно как от моих рук не падет ни один из его адептов. Но у меня нет недостатка во времени, так что я подожду.
Это «подожду» царапнуло по сердцу Шэнь Цинцю, подобно стальным когтям.
Ло Бинхэ не из тех, кто станет скрывать истинные намерения за учтивыми словами. У него достаточно грубой силы, чтобы не тратить времени на дипломатические изыски. Когда какая-либо заклинательская школа становилась ему поперек пути, он обычно использовал самые безыскусные методы: резню, террор, захват власти. Едва ли он потратил целых два дня на окучивание хребта Цанцюн просто потому, что у него не нашлось занятия поинтереснее – скорее, он и вправду чего-то ждал.
А именно, чтобы сюда явился сам Шэнь Цинцю.
Кулаки заклинателя сжались сами по себе.
– Приступай, – бросил Ло Бинхэ.
Издав короткий возглас, Мобэй-цзюнь выступил вперед, но неожиданно остановился:
– Я уже провел достаточно сражений.
Очевидно, эти самые разбросанные в художественном беспорядке и вонзившиеся в стены глыбы льда были его творением.
– Так выбери вместо себя кого-нибудь другого, – велел Ло Бинхэ.
Мобэй-цзюнь кивнул. Запустив руку за спину, он вытащил на свет божий прятавшегося за ним человека.
Приподняв его за шиворот, будто котенка, он швырнул его в центр зала между двумя противоборствующими сторонами. Шан Цинхуа с трудом поднялся на ноги, сотрясаясь от страха. Казалось, при виде него глаза адептов Цанцюн готовы были метать молнии.
И не только они: Шэнь Цинцю сам готов был плевать огнем в это вероломное [13] Верховное Божество, этого недоделанного эксперта [14] Сян Тянь Да Фэйцзи!
Ци Цинци тотчас выхватила меч с воплем:
– Предатель!
– Шимэй Ци, прошу, не надо браниться и размахивать мечом, – выдавил виноватую улыбку Шан Цинхуа. – Вы так красивы, и, веди вы себя хоть немного поженственнее…
Как и следовало ожидать, подобное замечание возымело прямо противоположный эффект: кипя от злости, Ци Цинци выплюнула:
– Я сейчас покажу тебе, кто тут шимэй!
Шан Цинхуа еле успел уклониться от ее удара, вновь укрывшись за спиной Мобэй-цзюня, однако тот безжалостным пинком послал его обратно.
– У меня, знаете ли, тоже выбор был невелик, так что не надо вешать на меня всех собак, – не сдавался Шан Цинхуа. – А сражаясь с адептом собственной школы, вы лишь ославите ее в глазах окружающих…
От подобных речей Шэнь Цинцю лишился дара речи: воистину, Шан Цинхуа был куда более беспардонным, чем он в состоянии себе представить. Это же надо сказать такое в подобный момент – тут надо быть воистину… бесстыжим.
– Это с тобой, что ли? – огрызнулась Ци Цинци. – А те адепты Цанцюн, что погибли по твоей вине на собрании Союза бессмертных, разве они не были твоими собратьями по школе? Неужто для того, кто с потрохами продался демонам, существуют собратья в мире людей? Ты явился сюда чинить бесчинства вместе со своим богомерзким господином [15], и после этого осмеливаешься говорить мне о братстве?
Выпалив это, она принялась гонять Шан Цинхуа по залу, потрясая мечом, так что у Шэнь Цинцю в глазах зарябило. При этом он твердил про себя, словно заклятье:
– Давай, Цинци, прибей этого гада! Черт, почти попала! Вперед, Цинци, отчекрыжь ему хрен! Ну еще чуть-чуть!
Лю Цингэ наконец убрал со спины Юэ Цинъюаня руку, через которую передавал ему духовную энергию. Собравшись с силами, он поднялся на ноги, Чэнлуань со звоном завибрировал в ножнах. Сжав кулаки, Ян Исюань встревоженно окликнул его:
– Учитель, вы же целый день напролет бились с этим демоном!
– Отойди, – бросил Лю Цингэ, понизив голос.
Бросив на него презрительный взгляд, Ло Бинхэ тихо усмехнулся:
– Мой поверженный противник.
Хоть он говорил еле слышно, слова отчетливо разнеслись по залу. Пальцы Лю Цингэ сжались на рукояти меча так, что побелели костяшки, глаза яростно сверкнули – ничто не могло унизить лорда пика Байчжань сильнее, чем брошенное походя «мой поверженный противник». Ян Исюань не выдержал, выкрикнув во всеуслышание:
– Демонический ублюдок [16]!
Однако Ло Бинхэ, не моргнув глазом, отозвался: