3
КАМИЛА
Он не шутит.
С такими глазами не шутят.
Со стальными краями, навязчиво-голубые, они спокойно смотрят на меня, совершенно не раскаиваясь после того, как прошептали это мне на ухо.
Обжигающий жар пронзает мое тело, пока я пытаюсь разобраться в своих безумных мыслях.
Я должна дать ему пощечину, верно? Я должна плеснуть ему в лицо выпивкой и уйти?
Разве я не должна требовать большего для себя?
Так почему мне кажется, что Исаак лишил меня всех этих выборов?
И почему я не могу ненавидеть его за это?
— Стоп, — говорит он, холодно глядя на меня.
— Стоп что?
— Хватит думать, — отвечает он. — Жизнь - это не книга. Это происходит здесь. Сейчас. В мгновение ока.
— Спасибо за урок философии, — хмурюсь я. Но моя шутка терпит крах в потрескивающем воздухе между нами.
Исаак подходит на шаг ближе. — Это простой вопрос, kiska . Ты. Хочешь? — Он произносит каждое слово медленно и четко. Я смотрю, как двигаются его губы.
Загипнотизирован, загипнотизирована, полностью и совершенно не в своей стихии.
Что бы это ни было, этого не может быть. Тот факт, что я даже рассматриваю возможность поддаться теплу в моем животе, просто безумие. Это не я.
Я тихий книжный червь. Я читала «Маленьких женщин» достаточно раз, чтобы цитировать по памяти. У меня нет ни одного комплекта подходящего нижнего белья. Я не делаю… этого.
Но, может быть, я могла бы?
Исаак склоняет голову набок и ухмыляется. Черт, у него такое опьяняющее выражение лица. Достаточно высокомерно, чтобы моя кровь закипела.
Достаточно сексуальный, чтобы заставить мой центр пульсировать.
Он сокращает последнее расстояние между нами. У меня нет места для отступления. Я врезаюсь в стену и вскрикиваю, хотя это быстро замирает на моих губах.
Его рука находит мое бедро. Этого простого короткого прикосновения достаточно, чтобы взволновать меня еще больше. Мои глаза бегают по пустому ресторану за плечом Исаака. Но все официанты и бармены, кажется, исчезли.
— Мы… я не могу, — бормочу я. — Здесь люди.
Исаак жестоко смеется. — Ты не хуже меня знаешь, что они ушли.
— Мы все еще не можем. Есть… есть правила.
— Правила? — повторяет он, как будто не понимает этого слова.
Его рука скользит под мое пальто. Находит подол моего платья. Медленно, медленно, медленно он дразнит его. Кончики пальцев очерчивают крошечные спирали вверх по моему бедру.
— Мы не можем, — говорю я ему, пытаясь одернуть юбку. — Кто-нибудь увидит. — Я ненавижу, как звучит мой голос: я не говорю ему «нет», я просто умоляю его о пощаде. Назови мне предлог, любой предлог, и я возьму его и убегу отсюда.
Но он не кусается. Он не дает мне выхода.
Эти сияющие голубые глаза — все, что я вижу, когда он прижимается ко мне своим телом.
Этот прохладный, ароматный одеколон - все, что я чувствую, как альпийский лес. Он зажимает меня между стеной. Меня уже поглощает.
Кончик его пальца продолжает скользить по моему платью. Мои руки не двигаются по бокам.
Скажи нет, я тихо умоляю себя. Каким бы уверенным и напористым ни был Исаак, у меня есть хорошее предчувствие, что он смягчится, если я просто произнесу этот маленький слог.
Но оно застряло у меня в горле. Не сдвинется с места. Не сдвинется.
Я пытаюсь, пытаюсь, пытаюсь сказать это, и на мгновение мне кажется, что это почти здесь, прямо на кончике моего языка… А затем Исаак задевает мой клитор над тонким материалом моих трусиков Victoria’s Secret, и слово «Нет» исчезает. Как струйка дыма.