— Боюсь, это невозможно, — ледяным тоном произносит женщина в шарфе. — Не сейчас.
Всхлип вырывается у меня сквозь зубы. — Почему ты так со мной поступаешь? — Я спрашиваю. — Что я сделала?
— Как можно ударить человека без слабостей?— спрашивает она. Звучит как загадка. Мой изголодавшийся мозг не знает, как это понять. — Ты найдешь одно из них.
Я качаю головой, начиная понимать. — Ты сделала ошибку, — говорю я, чуть не спотыкаясь о слова. — Ты взяла меня, потому что думаешь, что я важна для него. Но не я.
— Тогда почему он так усердно пытался выторговать твою свободу?
Это заставляет мой открытый рот закрываться. — Он… у него есть?
— Кажется, он очень хочет тебя вернуть. Возможно, ты важнее, чем думаешь.
Я не знаю, что на это сказать. Так что я ничего не говорю. Разочарованно вздохнув, женщина поворачивается к двери. Я замечаю, как ее шелковые штаны струятся, как вода.
— Пожалуйста, — выдыхаю я, слабо протягивая ей руку. — Немного воды. Я умоляю тебя.
— Ты была не очень честна со мной, Камила, — говорит она, и ее тон изгибается вокруг моего имени. Я не стала спрашивать, откуда она это знает. — Я не думаю, что ты этого заслуживаешь.
— Пожалуйста! — Я плачу, когда она выходит за дверь.
Она не останавливается и не оглядывается.
***
В какой-то момент после того, как женщина в шелке уходит, я засыпаю на грязном матрасе. Просыпаюсь от нового шума. Стучат ноги. Голоса поднялись в панике.
Что-то происходит.
Я торопливо сажусь и прижимаю колени к груди. Мысли проносятся в моей голове. Это Исаак? Хочу ли я, чтобы это было? Она сказала, что он ведет переговоры о моем освобождении. Но что это значит?
Я не хочу надеяться. Но надежда — это все, что у меня есть на данный момент.
Звук тяжелых шагов становится все громче и громче. Потом ржавый скрежет открываемой двери. Раздаются еще более грубые голоса, но я не могу разобрать, что они говорят.
Шаги собираются за пределами моей камеры. Я слышу стук чего-то большого и тяжелого, ударяющегося о дверь. Два удара, три, а затем БУМ, дверь с грохотом падает на землю.
Я отползаю назад в угол. Но когда я поднимаю глаза, это не Исаак. Это не женщина в шелке.
Это трое полицейских в тактическом снаряжении.
— Все в порядке, мэм, — говорит мне один из них. — Теперь вы в безопасности. У нас есть вы.
Только тогда я позволяю себе плакать.
Х
6
ИСААК
— Хорошо?