Когда я думаю о звуках, перемежающихся фоном моей жизни, все, что я слышу, это тишина и сожаление.
— Где дети? — спрашиваю я, мой голос сорвался на последнем слове.
— Играют в саду. Хочешь поговорить с…
— Нет! — выпалила я. — Нет, я, эм… я поговорю с ними потом.
— Ты уверена? — спрашивает Бри. — Она прямо здесь.
— Просто скажи мне, как она поживает.
— Тоже самое. Счастливый, здоровый. И скучаю по тебе, конечно.
Я кусаю губу и сажусь, стараясь не потревожить армаду шпилек, удерживающих мои волосы на месте.
— А она? — шепчу я. — Она действительно скучает по мне?
— Ты же знаешь, Ками.
Слеза скатывается по моей щеке, но я сохраняю ровный голос, когда говорю.
— Прошло два года, — говорю я. — Два года, как я ее не видела. Два года, как я тебя не видела.
— Ками… — предупреждает Бри, ее тон меняется.
Это голос, который она использует, когда знает, что мне нужна мать. Наша настоящая мама, наверное, сейчас сидит на качелях на крыльце дома, в котором мы выросли.
Папа, вероятно, занимается садоводством, счастливый как моллюск, копаясь на своем маленьком участке земли.
— Ками, послушай меня. Ты сделала выбор. И это было хорошо.
— Я знаю…
— Ей нужна стабильность и безопасность.
Я киваю.
— Ты дала ей это.
— Нет, — поправляю я. — Вообще-то ты это сделала.
— Потому что ты доверила мне ее.
Я грустно улыбаюсь. — Кому еще я могла бы довериться?
— Никому. У тебя отличный вкус на сестер.
Я не могу сдержать сопливого смеха. — Все остальные были взяты, — дразню я в ответ.
— В любом случае, как ты себя чувствуешь? — она давит. Я шумно выдыхаю. Бри смеется.
— Это хорошо, да?
— Он хороший человек, Бри, — говорю я. — Он добр ко мне. Может быть, не всегда самый внимательный, но все же… — Я практически слышу, как она хмурится.
— Что ты имеешь в виду? — Я не знаю, почему я проговорилась. Брианна сообразительна — она никогда не пропустит такой тонкий намек.
— Ничего, — быстро говорю я. — Абсолютно ничего. Просто он занятой человек.
— Слишком занят для тебя?
— Бри, — говорю я, быстро отступая, чтобы свести концы с концами, — я просто немного нервничаю, ладно? Я не это имела в виду. Он был ко мне лучше, чем я того заслуживаю.
— Что черт возьми, это значит?
— Значит, я… я ему не говорила, — наконец признаюсь я. Я вздрагиваю, как только слова срываются с моих губ. Я трусиха. Слабая, жалкая трусиха.
— Ох.
— Ох? — Я говорю. — Вот и все?
— Ками, есть причина, по которой тебе сказали держать Джо в секрете, — говорит она. — Конечно, ты бы нервничала, если бы рассказала кому-нибудь о ней.
— Мы говорим не о ком угодно, Бри, — напоминаю я ей. — Это Алекс. Менее чем через четыре часа он станет моим мужем.
— И когда он станет твоим мужем, ты сможешь ему сказать.
— Это будет похоже на предательство. Он возненавидит меня за то, что я храню от него такой большой секрет.
— Он знает, что ты участвуешь в Программе защиты свидетелей. Это был довольно большой секрет, который ты ему доверила.
— Это не одно и то же, Бри.
— Ками, все сводится к одному: как ты думаешь, Алекс хороший человек?
Я не должна колебаться. Слишком поздно для этого.