Я пытаюсь не отставать, я действительно стараюсь, поэтому начинаю повторять то, что он мне показывает. Я хватаю мышь и навожу курсор на то, что он мне объясняет. — И затем вы просто переносите инвентаризацию на конец дня сюда, в эту колонку?
Его сильная рука накрывает мою поверх компьютерной мыши. — Не совсем, — говорит он. Наведя курсор мыши на другую программу, он говорит: — Ты переносишь это сюда, в эту программу. — Моя рука становится как желе, когда его ладонь обхватывает мою, и я не могу отвести глаз от наших рук. Он не носит обручального кольца, и я не могу припомнить, чтобы когда-либо видела миссис Сапфир в какой-либо из его социальных сетей.
Он действительно одинок? Этого не может быть!
Я пытаюсь сказать: «Хорошо», но у меня перехватывает горло, и ничего не выходит. Проглотив сухой комок в горле, я пробую еще раз и говорю: «Поняла».
Остаток дня почти бесполезен, потому что все, о чем я могу думать, - это о том, как его рука касалась моей, и какой она была теплой. Мы проходим через все этапы стажировки, но временами мне кажется, что он флиртует со мной.
Я, должно быть, сумасшедшая, да?
Выключая компьютеры на вечер, я должна спросить его: «Где ваш прежний менеджер магазина? Почему он не тренируют меня?».
Он объясняет, как она уволилась, и он замещал ее до тех пор, пока не смог нанять кого-нибудь для выполнения этой работы. Мне неловко сознавать, что он работает шесть дней в неделю. Я имею в виду, я иногда это делаю, но я вынуждена, потому что мне нужны деньги. Он делает это потому, что предан своему делу. Мне бы и в голову не пришло, что он работает столько часов, сколько сейчас.
— Понятно, — говорю я, перекидывая ремешок сумки через плечо. — Я знаю, что это только мой первый день, но как я справилась?
— Ты отлично справился, но мы будем проводить много времени вместе. Я могу тебе это обещать. — Мурашки пробегают по всей моей коже, и это не только из-за того, что он сказал, но и из-за того, как он это сказал, и из-за блеска в его глазах.
— Я надеюсь, ты имеешь в виду это в хорошем смысле, — поддразниваю я.
Его густые ресницы прикрывают темно-синие глаза, когда он смотрит на меня сверху вниз и улыбается. — Наилучшим из возможных способов. — Пока мы идем к выходу из магазина, я осознаю, насколько уже поздно, ведь Эми уже ушла. Я знаю, что она ушла, потому что все основные светильники над головой выключены, и единственный свет, освещающий витрину магазина, исходит от витрин с ювелирными изделиями. Есть также тот факт, что входная дверь заперта, но я не осознаю этого до тех пор, пока неуклюже не ударяюсь всем телом о стекло, потому что поворачиваюсь и разговариваю с мистером Сапфиром.
— О боже! — говорю я, потирая руку и съеживаясь прямо перед ним – или, во всяком случае, хотела бы это сделать. Я бы хотела исчезнуть совсем, потому что я врезалась в него со всей силы.
— Ты в порядке? — спрашивает он, и я могу сказать, что он искренне обеспокоен, но я больше беспокоюсь о двери и молюсь, чтобы я не разбила стекло.
— Да, я в порядке, — я пожимаю плечами, несмотря на адскую боль в плече. Я выскакиваю оттуда, как летучая мышь из ада, чтобы скрыть свое смущение, и слышу, как он кричит, что увидит меня завтра, и чтобы я была осторожна по дороге домой. Почти дойдя до своей машины, я машу рукой и кричу: «Ты тоже!».